Любовь Рябикина - Женька

— Знакомая одна приходит. Печку топит, готовит, убирается. Иначе помер бы. Что–то Власыч не заходит…

Бартенев вздохнул:

— Болеет он. Грипп подхватил перед самым Новым Годом, да тяжелый! Аккурат тридцатого свалился. Петровна вся извелась. Ничего не помогает! Температурит. Поклон тебе велела передавать. Мы заходили сейчас. Как только дед на поправку пойдет, она забежит. Сетует, что уж больно далеко живешь…

Мужики просидели около часа, расспрашивали о нападении, о самочувствии. Рассказывали, как провели праздники и что произошло в городе нового за эти дни. Зотов слушал. Приятели ушли, пообещав зайти через пару дней. Он остался один. Долго смотрел в потолок и думал о странной девчонке, не бросившей его в трудную минуту…

Девушка сдержала слово: в поликлинику не пошла и ни разу больше не показала своих чувств. Убиралась, готовила, с энтузиазмом рассказывала о будущей специальности. Иногда Сергей, забываясь, рассказывал ей о том, чем занимался на севере.

В городе никто ни о чем не догадывался. Женька каждый вечер убегала из дома. На осторожные расспросы родителей лишь смеялась и отнекивалась. Словно на крыльях летела к дому Зотова. Проскальзывала в калитку, затем по знакомым ступенькам вбегала в дом. Она уже не спотыкалась на крылечке. Сергей, не сознаваясь в этом даже себе, ждал ее прихода и прислушивался, едва только на улице начинало темнеть.

Он попробовал встать на пятый день после избиения. В голове закружилось, но Зотов не дал себе упасть. Шагнул раз, другой, третий держась вначале за диван, потом за стену. Головокружение вскоре прошло. Мужчина ходил по дому уже пять дней, пытаясь что–то делать одной рукой. Синяки и ссадины сошли и только рука в гипсе да закрытая гипсовым щитом грудь, напоминали о случившемся. Голова болеть перестала и он чувствовал себя значительно лучше.

Женька вбегала в его дом разрумянившаяся, с горящими глазами и приносила неуловимый аромат свежести. Тишина в доме отступала и Сергей чувствовал, как его душа оживает. В этот вечер она пришла необычайно тихая. Встала у печки, не решаясь шагнуть дальше. Тихо сказала, грустно поглядывая на него:

— Я завтра утром уезжаю…

Зотов встал с дивана, едва не застонав от боли в груди, но спросил спокойно:

— Каникулы закончились?

Она кивнула, не в силах говорить от тоски, сжавшей душу. Лишь смотрела на него не мигая. Мужчина бодро произнес, хотя не чувствовал в себе этой бодрости:

— Не переживай. Теперь справлюсь и сам. Я сегодня в больницу ходил, гипс через неделю снимут. Снимок ребра сделали, смещения не было и оно почти срослось. Хирург все допытывался, кто такой мастер, что без снимка лонгету наложил? Я сказал, что это моя тайна. Ты здорово помогла мне, Женя. Спасибо. Я заплачу тебе за эти дни. Сколько? Ты не стесняйся. Студенту деньги пригодятся…

Чувствовал, что говорит не то и не мог остановиться. Женька вспыхнула от обиды, на глаза навернулись слезы. Крикнула в лицо Сергея:

— Дурак!

Развернулась и выскочила из дома. Он слышал, как стукнула дверь крыльца, а затем калитка. Тяжело вздохнул:

— Действительно, дурак… Влюбленный старый дурак!

Женька уехала. По вечерам Сергей невольно прислушивался — не раздадутся ли в сенях знакомые торопливые шаги. Он не запирал калитку до позднего вечера. В доме вдруг стало пусто и тихо без ее голоса. Раньше Зотов этого не замечал, а теперь одиночество и тишина давили на него со всех сторон. Целые вечера мужчина бродил по пустому дому, включал телевизор и сразу же выключал. Брал книгу и тут же бросал. Ничто не радовало и не веселило. Ему было откровенно плохо.

А во снах к нему приходила Женька с искрами в зеленых глазах, то тихая, то озорная. Иногда он просыпался в слезах. Через неделю сняли лангету с груди, а еще через одну гипс с руки. Зотов вернулся на работу. Вначале, чтобы не напрягать руку, справлялся с более легкими работами: ковырялся в электрике, менял карбюраторы. Он стал почти прежним, если бы не тоска по зеленоглазой девчонке. Сослуживцы сразу заметили его задумчивость и грусть в глазах, но не стали расспрашивать, лишь переглядывались и ждали, что расскажет сам. Сергей молчал. Не принимал больше участия «в посиделках» с пивком после работы. Торопился домой, надеясь на чудо. Он ждал ее, хотя и понимал, что девушка не приедет.

Как–то раз, перебирая старые фотографии, на одной из них он увидел Женьку. Худенький подросток со смешными хвостиками по бокам головы, внимательно смотрел в объектив из–за столба. На переднем плане было фото красивой женщины, но он и внимания на нее не обратил. Зотов взял увеличительное стекло и вгляделся в детское личико — девочка влюбленно смотрела на фотографа. А ведь фотографом был он. Фотографирование когда–то отнимало все свободное время. Это было хобби с детских лет, лишь в последние годы забытое из–за нехватки времени.