Хизер Макэлхаттон - Маленькие ошибки больших девочек

Превосходно.

Если ты отправляешься в Ирландию, перейди к главе 100.

Если ты отправляешься в Грецию, перейди к главе 92.

Ты идешь разыскивать Рашида. Сосед говорит, что он пошел на рынок в центральной части города, там он обычно покупает себе сигареты. Ты берешь такси и тащишься через весь город мимо забитых людьми автобусов, мопедов, выпускающих клубы черного вонючего дыма, намокших от дождя афиш болливудских фильмов, военных фургонов, разрушающихся храмов и целой армии нищих. В конце концов ты доезжаешь до какого-то задрипанного полустанка и проходишь через рынок Коннот, тонущий в мареве запахов от специй, с лабиринтами лотков, на которых продаются ткани, жареный арахис, обезьяны, бархатцы и латунные заварочные чайники.

Мальчишка сказал тебе, что сигаретный лоток находится в северо-восточном углу, но если у тебя не получится его найти, просто иди на запах жареных кешью, потому что лоток с жареными кешью находится прямо рядом с табачным.

Ты находишь его за шахматным столом. Он кивает тебе так, будто совсем не удивлен твоим появлением. Вскоре после этого он теряет своего ферзя, и игре конец. Он выкуривает сигарету, а потом еще одну. Вы вместе проходите по рынку. Ты не рассказываешь ему про Илан, про его родственников и про то, что твой чемодан лежит на дороге перед их домом. Он покупает шарф из зеленой ткани, расшитый блестками, рассеянно трет ткань между пальцами, как будто пытается почувствовать свою оборотную сторону, как будто Алюэтта может, как джинн из дыма, материализоваться из этих блесток. Он покупает горячий кофе и яблоко. «Хочешь? — спрашивает он, протягивая тебе прохладный красный плод. — Вкусное». Вы проходите через толпу людей, проходите через рынок и выходите на извилистые улочки. «Они все равно не дадут мне денег, — говорит он. — Моя семья знает, кто я».

Дома Алюэтта и ее квартира теряют свой блеск. Комната выглядит не эксцентричной, а нелепой, не уютной, а заставленной вещами. Ты чувствуешь себя больной. У тебя болит голова, озноб, болит желудок. Сперва ты думаешь, что плохо перенесла разницу во времени, потом думаешь, что, может, простудилась. У тебя темная моча. Ты все время лежишь, ты не можешь есть, только спишь, спишь, спишь, спишь. Дурные сны. Через тринадцать дней ты выплываешь из своей комнаты, твое лицо болезненного зеленовато-желтого оттенка, и Алюэтта немедленно отвозит тебя в больницу. Это гепатит А.

— Вам делали прививку? — спрашивает врач.

Ты не можешь ответить на этот вопрос.

— Вы выезжали за рубеж? — интересуется он. — В какую-нибудь страну третьего мира?

— Я отвечу, — фыркает Алюэтта. — Она была в гребаной Индии.

— Вы могли съесть какую-нибудь зараженную еду, — говорит он. — Немытые овощи, например.

Яблоко. Ты слышишь, как врач распространяется про то, что гепатит А не смертелен, но нужно было приехать раньше, болезнь прогрессирует… Алюэтта возражает ему. «Она съела яблоко на улице, но так ведь и я тоже! — кричит она. — И я тоже!»

— Но вы из Индии, — объясняет врач. — Какие бы бактерии там ни водились, вы на них наверняка реагируете иначе…

Они снова спорят, потом наступает темнота. Предметы в комнате расплываются у тебя перед глазами, ты не можешь сфокусировать взгляд, как будто глаза у тебя замазаны вазелином. Ты лежишь где-то в кровати — в больнице, дома? Ты слышишь голоса родителей, только света очень мало. Сколько времени ты проводишь так — неделю, две? Температуру не удается сбить, инфекция проникает в спинной и головной мозг, поражает ДНК, поедает тебя, как колония черных муравьев, распространяется и разрастается, пока тебя не уносит какой-то волной. Вдох, ты впадаешь в кому, а затем ничего. Ты умерла. (Это было яблоко.)

На небесах твоим ангелом-хранителем оказывается низенький лысеющий писатель Трумэн Капоте, который извиняется за то, что в мире в целом так мало целостности. «Но не из-за яблока же, — жалуешься ты. — Что это за бред — умереть из-за яблока?» Он вздыхает и говорит, что ничего нельзя было поделать. На небесах нехватка хороших писателей, поэтому большинство жизней оказываются посредственными пьесами с дурно написанными финальными сценами. Потом ты пьешь «Пиммз» и имбирный эль, пока не начинается межрелигиозный теннисный турнир. Иисус ведет в счете.

Вы с Кристианой женитесь в Голуэе во время скромной церемонии, на которой нет ни одного из ваших родственников. Ни одного члена семьи. С ее стороны тоже никого нет, они все выдумывают уважительные причины, почему не смогут приехать: у них либо нет денег на билет, либо они слишком заняты, либо больны. Правда состоит в том, что никто не хочет видеть, как две девушки женятся. Ну что же, тем хуже для них.