Хизер Макэлхаттон - Маленькие ошибки больших девочек

Его работы лишены нарочитости, показного кокетства, крикливости, чего не скажешь об остальных (Сюзан Чоу для своей дипломной работы склеила вместе чучела животных и подожгла их). Он — особенный, лучший, поэтому в основном его игнорируют, не приглашают в свою компанию, даже подшучивают над его иссохшей рукой и красным оплывшим лицом. Впрочем, Тору Нишигаки скоро будет избавлен от всего этого — он заканчивает обучение.

Когда ты видишь его картины на выставке работ старшекурсников, у тебя как раз обострение конъюнктивита, отчего мир кажется расплывчатым. Но ты можешь с уверенностью сказать, что среди всех скульптурных нагромождений, кривобоких картин и скучных фотоснимков его работы выглядят по-настоящему ошеломительно. В них есть что-то завораживающее. Совершенно белый цемент, лишь посередине проведена одна черная линия. В этом есть какая-то мудрая простота, какая-то невозмутимость.

Старшекурсники выпускаются, Тору уезжает, и тебя захватывает образ белой картины из цемента. Ты пытаешься скопировать ее, пытаешься воссоздать — но безуспешно. Время идет, и теперь у тебя остается всего год до выпуска. Твоя преподавательница живописи рассказывает о новой программе студенческого обмена, по которой можно поехать в Исландию. В Рейкьявике есть относительно новая школа искусств, и они хотят, чтобы там учились студенты из разных стран мира. Они отправляют студентов в напарники к уже состоявшимся художникам, с которыми придется работать в течение семестра. Это практическая программа, которая предполагает, что ты должна будешь выполнять работу либо для художника, либо для какой-то местной организации.

Исландия? Все, что тебе известно об Исландии, это что там холодно, и еще что-то про китов и викингов. Кроме того, в теплой одежде ты выглядишь громоздко. Но там обещают бесплатное обучение и жилье и еще ежемесячную стипендию. Разумеется, на деле все может оказаться гораздо хуже, и ты окажешься в дурацком положении.

Если ты поедешь учиться в Исландию, перейди к главе 38.

Если ты остаешься в своей нынешней школе, перейди к главе 39.

Ты отправляешься в Беркли получать степень магистра в области биотехнологий. Ты занимаешься в лаборатории — маленькой белой комнатке с флуоресцентным освещением и шестью рабочими местами, притиснутыми друг к другу, вместе с шестью раздражительными студентами-старшекурсниками и твоей мрачной научной руководительницей, которой ты не нравишься, впрочем, как и все остальные. Она ясно дает понять, что возиться с такими идиотами, как вы, — это хуже, чем попасть в ад. Зовут ее профессор Шизу, а между собой называют профессор Шитцу, из-за коротенькой пухлой фигуры и пронзительного голоса.

Ты встречаешь студента-медика Дэвида, в котором шесть футов и два дюйма роста, у него черные волосы, кожа цвета кленовой древесины и темные, слегка раскосые глаза. Он наполовину канадец, наполовину японец. Высокий парень с изящными чертами лица, кроме того — увлеченный ученый, блестящий студент. Он пишет работу по генетическим каскадам регуляции бактериальных клеток и выделении ДНК (ему нравится играть в Бога — выращивать всякое разное из ДНК и стволовых клеток).

Еще он умеет готовить «спид», что частично дает ему средства на оплату учебы. Вы начинаете встречаться, так часто, как только можно, учитывая лихорадочность вашего образа жизни. Вы оба работаете целый день, а потом всю ночь зубрите — времени, чтобы объять океаны знаний, по которым вы пытаетесь плавать, никогда не хватает. Проходит немного времени, и ты спрашиваешь Дэвида, каков на вкус мет, каково его воздействие и насколько оно продолжительно. «Он просто заряжает тебя энергией, — говорит Дэвид. — Правда. Но твоей личности он не меняет. Зато каждый день как будто самый удачный в твоей жизни».

Ты пробуешь его.

От первого вдоха у тебя внутри все горит. Он растекается по горлу, и ощущение такое, словно ты проглотила кислоту. Потом тебе кажется, что он не действует. Ты чувствуешь себя вполне нормально. Дэвид говорит что-то смешное. Действительно смешное, и ты смеешься до колик. Твое сознание расширяется, становится предельно ясным и острым, как будто ты можешь понять все на свете, причем мгновенно.

Секс с Дэвидом необычен. Ему нравится послушание, он хочет подчинения и любит завязывать тебе глаза. В любой позе твои глаза закрыты специальными повязками, шелковыми галстуками, простынями или покрывалами (поначалу это озадачивает, но привыкнуть можно).