Дебора Гордон - Бросая вызов

Лаура не могла понять, что ему мешает, что задерживает. В конце концов, инициатива принадлежала ему, а не ей. Хотя надо было учитывать, что эти месяцы он жил активной сексуальной жизнью, последний раз был с женщиной, возможно, не далее чем прошлой ночью. Не то что она.

Наконец он кончил, перевернулся на спину и притянул ее к себе. Похоже, он был удовлетворен и счастлив. По его мнению, все прошло как нельзя лучше.

Она лежала, положив голову ему на плечо, задыхаясь от запаха его потного тела, чувствуя себя использованной в чужих интересах, оскорбленной. Он не хотел ее, а если и хотел, то далеко не так сильно, как хотела его она, и это обстоятельство унижало ее достоинство.

— Ты долго не мог кончить, — заметила она. — Ты спал вчера с Каролиной?

— Нет. Я бы не пришел к тебе сегодня, если бы это было так, — ответил Алан извиняющимся тоном. — Но в любом случае, со мной такого не случалось.

— Да, верно. Так в чем же дело? В моем теле? Оно проигрывает в сравнении?

Каролина представляла собой белокурую богиню, была на четыре года моложе Лауры, на голову выше и несравненно стройнее и элегантнее. Правда, она была плосковата, вернее, о ее бедрах и груди ровным счетом было нечего и сказать, но похоже, Алану это даже нравилось.

— Нет. Дело не в тебе, — ответил он. — Я не мог сосредоточиться. У меня голова забита совсем другим.

— Мы не занимались любовью с августа, Алан. И я надеялась, что хотя бы полчаса ты мог бы думать только обо мне.

Но он не думал, по крайней мере, так как ей этого хотелось. Он устроил грандиозное шоу, но это было лишь умелое любовное искусство, но не страсть.

— Я и думал о тебе, — настаивал он. — Но и о многом другом. Контракт с учителями так и не сдвинулся с места, в союзе происходит что-то вроде забастовки. Попытайся меня понять… — он успокаивающе погладил ее по спине. — Сегодня у меня была двухчасовая беседа с Недом Брауном. Ты же знаешь, что он последнее дерьмо. Я не смог отключиться, Извини.

Алан был куратором по вопросам образования, а Браун — главой учительского профсоюза. Он то и дело торчал на телеэкране, жалуясь, требуя, наступая. Два часа в одной комнате с ним не были просто беседой — это было серьезное наказание за несовершенное преступление.

Лаура смягчилась.

— О! Ну и как прошел разговор?

— Не лучшим образом, — ответил Алан и тяжело вздохнул.

Следующие пятнадцать минут были посвящены рассказу о сложившейся ситуации. Алан, что называется, «горел» на работе, и Лаура привыкла вникать во все детали. И только после разрыва она осознала, что со своей стороны он был совершенно глух к ее проблемам. Иногда он делал вид, что вникает в проблему, но мысли его были заняты другими вещами. Важными вещами. Мужскими заботами.

Он закончил свое повествование, зевнул и потянулся.

— Боже, как же я устал. Ненавижу засыпать вот так, малыш, но… — он повернулся на бок. — Уфф… Чудесно. Я и забыл, что у нас такая удобная кровать.

Она отодвинулась от него.

— Ты не должен здесь ночевать, Алан.

— Почему? — нахмурился он.

— Потому что завтра утром тебя могут обнаружить дети.

— Ну?

— И решат, что ты вернулся домой.

— А я думал, что так и есть. А что же еще означает сегодняшняя ночь?

— Совсем не это.

Лаура слишком устала от прежней совместной жизни, устала снова и снова выслушивать ложь, снова и снова чувствовать себя идиоткой. Никому не нужной, униженной женщиной.

— Я ведь уже говорила, что мы не сможем жить как ни в чем не бывало, будто бы Каролины никогда не существовало. И все проблемы, которые были раньше…

— Какие проблемы? Я спятил, но теперь пришел в чувство. Нет никаких проблем.

Ей вспомнились дни, когда он был «по горло занят на работе» или «уезжал из города», а она находила его машину, припаркованную у дома Каролины на Ленд-парк.

— Пока мы не изменим наши отношения, я не могу вернуться к прежней жизни. Надо обратиться к адвокату. А там видно будет.

Несколько секунд он молчал.

— Ты не допускаешь возможности, что я уже изменился, — проговорил он. — Я теперь гораздо больше делаю по дому. И провожу много времени с детьми. Ведь тебя волнует именно это, верно? Что я тебе мало помогаю?

Когда-то это было именно так. Но теперь она видела истинные сложности.

— Может быть, но не в этом дело. А в наших отношениях и целом. Ты всегда был солнцем, а я — незаметной планеткой. И я не желаю к этому возвращаться. Я хочу, чтобы ко мне относились и считались как с равной.

— Да разве я хоть раз утверждал обратное? — в голосе Алана слышалось раздражение.