Джоанна Бриско - Будь со мной

— Наверное. Мой… парень, похоже, еще не догадался об этом, но мне очень хочется с ним поделиться.

— Тогда пойдем отсюда, — решительно произнесла она. Когда мы вышли на улицу, она взяла меня за руку (или это я взяла ее?), и мы шли вместе до самого дома, словно я была уже на восьмом месяце.

Посмотрев на окна спальни, которые отражали тусклый солнечный свет, я вспомнила старый ночной кошмар. По всему телу пробежала дрожь. Дыхание сбилось, воспоминания об удушье и ощущение трения тел смешались с позывом к рвоте. Хотя где-то глубоко снова завибрировала струнка сексуального возбуждения, неотъемлемая часть того ужасного сна. Эти ощущения наложились, и у меня закружилась голова, мне захотелось как можно скорее избавиться от ее компании.

— До свидания, — выпалила я, чувствуя, как рот наполняется слюной, и бросилась наверх. До туалета добежать я не успела, меня стошнило прямо на лестнице.

МакДара позвонил мне на рабочий телефон.

— Слушай, тут такое дело, — сказал он.

— Что? — спросил я.

Но вместо ответа он начал скороговоркой давать инструкции кому-то у себя в офисе. В последнее время он переставал быть тем МакДарой, которого я знал. Я представлял себе, как он сидит, небритый или с порезами от бритвы на щеках и подбородке, с распущенным галстуком, за рабочим столом в большом здании из стекла на одной из улиц Сити где-то в миле на восток от меня. Воображение рисовало мне быков и медведей, когда я думал о нем, МакДара был и тем и другим одновременно — «бычий» медведь, рычащий и неповоротливый.

— Можешь встретиться со мной после работы?

— Да, — ответил я. — Только ненадолго.

— Хорошо.

— А что ты опять учудил?

— Ничего.

— Неужели?

— Блин, Ферон, я вообще-то на работе нахожусь.

— Ну тогда хватит по телефону трепаться, — сказал я. — Встретимся часов в семь.

Я положил трубку и заглянул в ежедневник. Посмотрел на часы в компьютере. Странно. Вообще-то мне не хотелось никуда Идти. В тот день мы на работе веселились вовсю: пересылали друг другу по электронной почте порнорассказ про нашего редактора политического раздела, которого все терпеть не могли, и каждый, кто получал письмо, должен был дописать что-то от себя. Время от времени сдавленный смешок слышался из-за мониторов. К тому же я обменивался еще более непристойными вариациями на тему рассказа со своей подругой Софи из редакции отдела передовиц, и вдобавок мне еще предстояло утрясти с редактором содержание спецвыпуска, посвященного Америке.

Мне позвонили с проходной и сообщили, что пришла Сильвия. Пришлось подниматься и идти к ней.

Интересно, откуда она вообще появилась, подумал я, когда увидел спину ее куртки. Мне это было неизвестно. Рен? Я улыбнулся. С него станется. Естественно, Рен со своей женой Вики захотели бы помочь ей так же, как они раскрывали объятия бесчисленным чудакам, оригиналам и другим заблудшим овцам — албанским студентам, неимущим артистам маргинального вида, друзьям каких-то дальних родственников, которые учились в Лондоне и чаще всего оказывались страшными занудами. Вследствие душевной доброты, полного отсутствия социального снобизма и преисполненный чувства благодарности к стране, в которой он обрел жену, работу и счастье, Рен, самый удачливый из аутсайдеров, часто устраивал вечеринки, на которых было много разговоров на ломаном английском и сдержанно-вежливых улыбок. Сильвия, должно быть, приехала на хвосте кого-то из посторонних, чьего-то соседа по комнате или студента-иностранца, и была тут же безоговорочно принята Реном и Вики.

Сильвия объяснила, что опоздала, так как неожиданно встретилась с кем-то и с этим человеком ей пришлось выпить чаю. Меня это немного задело. Естественно, мы направились в дорогое кафе, которое было совсем рядом, за углом. Там стоял страшный шум, и вся еда готовилась на раскаленных угольях.

Никогда еще Сильвия не была так молчалива. Она напоминала простодушную девушку, зажатую тисками собственной гордости. Замкнута в себе, неприветлива, как будто боялась открыть рот. Ела она мало, почти все время молчала, а когда говорила, то так тихо, что я с трудом разбирал слова. Я попытался развязать ей язык вином, но она сделала пару небольших глотков и отставила бокал.

Я посмотрел на часы. Прошло уже около часа. В конце концов благожелательность уступила место раздражению.

— Ну ладно, — сказал я. — Извини, но я, наверное, буду сваливать. У меня встреча.