Дебра Кент - Дневник В. Разрыв

1560 долларов — выплата по ипотечному кредиту. (Слава богу, в прошлом году мы перезаключили соглашение!)

125 долларов — электричество

75 долларов — газ

60 долларов — вода (Какого черта так много? Где-то в доме протекает туалет? Позвонить в водопроводную компанию, проверить.)

190 долларов — телефон

35 долларов — сотовый

28 долларов — кабельное ТВ

275 долларов — выплата за джип (Роджер отказался покупать машины за наличные, хотя мы вполне могли бы себе это позволить.)

255 долларов — выплата за авто Роджера. (Да, я продолжаю платить за него, машина зарегистрирована на меня. Надо же было год назад согласиться на эту глупость!)

129 долларов — заем

450 долларов — продукты

140 долларов — бензин. (Вчерашняя заправка стоила 35 долларов. Кошмар!)

12 долларов — местная газета

35 долларов — «Чикаго трибьюн»

40 долларов — стрижка газона (с мая по сентябрь)

Кроме этого, есть еще школьные взносы за Пита, одежда и обувь для него, страховка жизни и здоровья, страховка дома и машин, химчистка (надо сходить в «Чистюлю»), посещения кафе, подарки на день рождения, мойка машины, косметика, лекарства. Если собрать все воедино, на чековой книжке осталось денег месяца на два с небольшим.

Блин, почему я не отложила часть денег и не купила акции на фондовом рынке? Я чувствую себя простофилей, как будто все пошли на большую ярмарку, а я нет. Некоторые мои соседи стали мультимиллионерами просто потому, что вовремя вложили деньги в акции высоких технологий. На дорожках, где пару лет назад стояли «тойоты» и «форды», теперь красуются новенькие «линкольны» и БМВ.

Мои родители говорят, что рынок ценных бумаг — та же лотерея. Правда, они никогда не играли, и теперь мать едва наскребает денег на лечение папы. Скорее бы получить развод — и соответствующие средства, — а не то придется снова искать работу. Это не самая неприятная вещь на свете, но лучше посидеть дома, пока Пит не пойдет осенью в школу.

На сегодня все.

В.

Пит встал с постели, но температура еще держится, поэтому сегодня мы опять привязаны к дому. Кевин был так любезен, что сам заехал и забрал сломанный принтер. Я пригласила его на кофе, и мы прикончили полкоробки печенья с карамелью. Потом он встал и по-мальчишески потянулся.

— Можно зайти в ванную?

— Конечно. Первая дверь направо.

Я принялась мыть тарелки.

Пит выглянул из коридора.

— Мама, что это жужжит?

Никакого жужжания не было слышно. Пит показал на дверь ванной.

— Послушай.

Со стороны ванной в самом деле доносился какой-то механический шум. Я подумала, что это, наверное, туалет. Или кондиционер, например. Тут Кевин вышел из ванной и, увидев нас обоих в коридоре, смутился.

— Привет, это мой сын, Питер, — весело сказала я, пытаясь сгладить неловкость.

— Премного обязан. — Кевин вытер мокрую руку о шорты и протянул ее Питу. — Я собираюсь починить мамин ксерокс. Тебе нравится чинить вещи?

— Да. — Пит кивнул и заулыбался. — Я починил велик, когда у него отвалилось колесо. А еще разобрал радио, а потом опять собрал.

— Правда? Здорово как. А я тут собрал игрушечного мальчика.

Вряд ли Кевин старался таким образом произвести на меня впечатление. Похоже, он и правда увлекся разговором. Потом он мне говорил, что любит детей, они такие забавные и непосредственные. Когда ему нужна, как он это называет, «детотерапия», он едет в гости к своей сестре в Детройт.

— У них с мужем два мальчика и девочка. Эти микроорганизмы считают, что я самый клевый парень на свете, ведь я знаю, кто такой Пикачу.

— Эй, я тоже знаю, кто такой Пикачу! Это такой желтый Покемон с электрическим хвостом.

Кевин улыбнулся и щелкнул меня по носу:

— Ну, тогда ты, наверное, самая клевая девчонка на свете!

— Наверно.

Я позвонила Эдди, сказала, что хочу договориться на пятницу, Пит к тому времени наверняка встанет на ноги. Эдди предложил заехать ко мне, но я быстро сказала, что это не лучшая мысль. Прежде чем позвонить, я закрыла все шторы, двери и окна.

Проверила электронную почту. Похоже, слухи о моем разводе дошли до медцентра, — на меня вдруг посыпались письма от тамошних социальных работников и секретарей. Каждый интересуется, не нала ли я духом («Нисколько», — наврала я), и волнуется за Пита. Адрес и телефонный номер медцентра внизу каждого письма напоминает мне о бывшей начальнице Кэденс и о сценках, которые я про себя разыгрывала. Не один раз, а довольно часто: на деловых встречах, у нее в кабинете, даже на торжественных церемониях, где я принимала кончик скатерти за салфетку и стаскивала скатерть со стола вместе с приборами, вазами и прочим. Во мне проснулась мазохистка. Представляю себе торжествующую мину Кэденс, когда она услышит, что мой брак — то есть вся моя жизнь — разлетелся вдребезги. В самых мрачных своих фантазиях я валялась в ногах у Кэденс, умоляя ее о работе. О любой работе! Она берет меня девочкой на побегушках, и я целыми днями ношусь с ее поручениями. Ползаю рядом с ее ротвейлерами, собираю за ними дерьмо совочком.