Кэтлин Зейдель - Конец лета

- Что ж, - быстро проговорил Йен, - я обязательно скажу Джойс, но, по-моему, они привезли все, что им нужно.

***

Как Феба и предполагала, Джойс отклонила предложение Эми. Жена Йена была социальным работником и через калифорнийские школы работала с коренным населением. Она старалась быть ближе к природе, пекла великолепный хлеб и готовила густые, ароматные супы. Носила она полинявшие водолазки и длинные юбки в крестьянском стиле, а волосы заплетала в косу.

- Я чувствую себя прекрасно и никогда не волнуюсь по поводу мнения окружающих. - Джойс любила подчеркивать, насколько она независима. - Мы никогда не выбираем для Мэгги одежду. - Мэгги была дочерью-подростком Джойс и Йена. - Мы уважаем ее право на собственное мнение.

***

Одежду доставили к вечеру в среду, и Феба вынуждена была признать, что платья для нее и Элли подобрали великолепные. Ее платье было из черного кашемира с атласным воротником и манжетами. Это был наряд для будущей матери - весь корсаж застрочен мелкими вертикальными складками, которые чуть ниже талии постепенно расходились. Сидело оно изумительно, и чувствовала себя Феба в нем прекрасно.

- Я никогда в жизни так хорошо не выглядела, - сказала она, глядя на себя в зеркало.

- Да, нам идут такие воротники, - согласилась Эми. - Я сказала Хэнку, что мы похожи, и он...

- Мы не похожи, - возразила Феба. Красавицей всегда была Эми.

- Да нет же, похожи. У нас разный цвет кожи и волос, и я гораздо больше занимаюсь своей внешностью, но форма лица у нас почти одинаковая.

Феба снова посмотрела на себя. С этим воротником, касавшимся подбородка, она впервые увидела, что действительно немного похожа на Эми.

Но важнее, чем собственное, для нее было платье дочери. Тринадцать лет были трудным возрастом для Элли, и она скорее прыгнула бы в реку вслед за братом, чем надела бы платье, которое привлечет к ней внимание. Феба попросила Эми объяснить это ее другу. Кто бы он ни был, он все прекрасно понял. Платье Элли было сшито из черной плотной ткани, с заниженной талией и юбкой в складку, складки были острыми, как ножи. Единственным украшением служили два ряда черных пуговиц. Оно было настолько неброским, что даже Элли не могла представить, что будет выглядеть в нем по-дурацки.

- А я, мама? - прощебетала четырехлетняя Клер. - А я?

Все они собрались в широком коридоре верхнего этажа, разглядывая себя в полный рост в зеркале. Эми отправилась в свою маленькую спальню в передней части дома распаковать платье Клер, потом вышла и поманила Фебу.

- Хэнк нас подвел, - тихо произнесла она. - Боюсь, с платьем Клер он немного перестарался.

Это еще было мягко сказано. Платьице для малышки оказалось причудливой фантазией в викторианском стиле: черная юбка на кринолине, украшенная оборками нижняя юбка и отделанная рюшами верхняя юбка, а швы корсажа, манжеты и вырез обшиты шнуром. Кому могла прийти в голову идея сшить такое платье этого размера, было выше понимания Фебы. Она не могла себе даже представить, что кто-то сочтет такое платье подходящим для ребенка.

- Красивое. - Клер похлопала черную ткань ладошкой, словно любимую игрушку. - Красивое! Мое.

Пока что Клер была самой младшей из троих детей, но вскоре ее должен был вытеснить новый малыш. "Мое" было определяющим словом в ее словаре. Она подняла кверху руки, требуя, чтобы кто-нибудь снял с нее юбку. Феба раздела дочку до маленьких хлопчатобумажных трусиков, Эми надела ей платье через голову, застегнула пуговицы и завязала пояс.

- Мам, она похожа на куколку, - сказала Элли.

И верно. Клер была как Эми в детстве: светлые волосы и очень светлая кожа. Одетая в черное, она казалась словно сделанной из алебастра.

- Если бы в четыре года мне позволили носить такие платья, - вздохнула Эми, - сегодня я, возможно, была бы физиком-ядерщиком.

Феба в удивлении подняла глаза: Эми без запинки произнесла слово "ядерщиком". Ну и ну!

Она снова повернулась к Клер, которая уже танцевала и кружилась перед зеркалом. Платье колыхалось вокруг нее. Феба не знала, что делать, - мысль надеть такое платье на похороны в университетском городке Среднего Запада казалась абсурдной. Но Клер платье, вне всякого сомнения, понравилось.

Она вздохнула:

- Не знаю, как быть.

Эми отозвалась:

- Если нас заботит, что о нас подумают, тогда мы не позволим ей надеть его. Но если нас заботит то, что она думает о себе, - тогда позволим.

Феба замерла - так сказала бы мама. Мама всегда говорила подобные вещи. Кто бы мог подумать, что голос матери она услышит из уст своей сестры?