Кэтлин Зейдель - Конец лета

Холли помолчала.

- На это мне ответить нечего.

В тот вечер, когда Эми собирала вещи, позвонил Джек:

- Я прошу больше, чем можно, да?

Как приятно слышать его голос!

- Возможно, но ничего страшного.

- Тогда почему ты едешь?

- Потому что это ты меня попросил.

- О! - Было ясно, что он не мог придумать никакого ответа.

- Джек, чем гы занимаешься? - вдруг спросила она. - Что ты делаешь?

- Ничего.

- Что значит - ничего? - Невозможно представить себе его ничего не делающим. - Как это ты можешь ничего не делать?

- Потому что мне нечего делать. Я думал, может, Питу - это тот парень, которому я продал свое дело, - нужна помощь. Оказалось, не нужна.

- А как насчет полетов на вертолете? Я думала, ты займешься этим.

- Нет, этим я не занимаюсь.

- Но тогда что ты делаешь? Как проходит твой день?

- Как у всех, за исключением того, что я ничего не делаю.

- Поконкретнее, пожалуйста, - попросила она. Вполне возможно, что понятие Джека о ничегонеделании включает в себя копку нового русла для реки Огайо.

- Я встаю в семь. Принимаю душ. Потом решаю - пойти выпить кофе в кафетерий или приготовить его дома? Читаю газету. На самом деле я прочитываю несколько газет, хотя это странно, потому что мне нет никакого дела до мировых событий. Потом играю на бильярде или иду на бейсбол. Вот так протекает мой день.

- И ты волнуешься о матери! - Похоже, это у него проблемы.

- Я делаю еще кое-что. Думаю о тебе. По правде говоря, большую часть времени я занимаюсь именно этим - думаю о тебе.

***

Несмотря на то что она взяла напрокат машину, отец собирался встретить ее в аэропорту. Он хотел помочь ей получить багаж, взять арендованную машину, но у него в это время были занятия.

- Все нормально, папа. Я сама справлюсь, - сказала Эми.

И действительно, ей все прекрасно удалось. Она получила свой багаж, подписала договор о найме машины и на скорости тридцать миль в час приехала в Липтон, аккуратно припарковавшись у обочины перед большим квадратным домом из красного кирпича. Гвен, должно быть, прислушивалась, не едет ли машина, потому что ждала на крыльце с белыми колоннами, и было так естественно увидеть ее, тепло обнять и войти с ней в дом. Вместе они внесли багаж Эми наверх.

- Ничего, если ты будешь спать в комнате Фебы? - спросила Гвен. - Эмили согласилась приехать только на том условии, что будет спать в твоей комнате.

Дочь Йена только что пошла в первый класс.

- В моей комнате? Почему ей хочется спать там?

Комната Эми была далеко не самой большой.

Гвен пожала плечами:

- Ей это кажется важным, но это было решено до того, как мы узнали, что ты приезжаешь.

- Если это для нее важно, тогда пожалуйста. Я могу поселиться у Фебы... хотя я ни на миг там не засну, потому что буду бояться, что кто-нибудь войдет и застукает меня за игрой с ее косметикой.

Гвен улыбнулась:

- Думаю, скорее ты застукаешь Эмили за игрой с твоей косметикой.

- Ничуть не возражаю.

- Еще как возразишь! Она воспользуется кисточкой для румян, чтобы наложить тени, и в результате у тебя на скулах появятся большие коричневые полосы.

- Пожалуй, с этим я не соглашусь.

В тот же день вечером они должны были поехать в Айова-Сити, чтобы поужинать с Фебой и Джайлсом. Эми не была в доме сестры с тех пор, как умерла их мать. Как и дом родителей, он был кирпичный, построенный в начале века, с четырьмя квадратными помещениями на первом этаже. Лестница находилась в другом месте, переднее крыльцо было другим, кухню модернизировали, но в целом ок очень походил на дом мамы и папы. Даже мебель была расставлена примерно так же.

Раньше Эми этого не замечала. Неужели ты себе не доверяешь, Феба? Неужели не веришь, что можешь создать для своей семьи совсем другой дом?

- Как приятно, - сказал Джайлс, обнимая Эми, и его шелковистая борода коснулась ее щеки. - Ты надолго приехала?

Эми молча обняла зятя, пряча улыбку на его груди. Она снова не знала, как долго здесь пробудет. Именно на такое поведение жаловалась Феба. Наверное, из-за этого Эми и казалась примадонной.

А она даже не могла дать честный ответ.

- Мне трудно ответить, потому что я не знаю, как пойдут мои тренировки в одиночку.

- Ты никогда раньше не приезжала домой, - сказала Феба.

Ты никогда не приезжала, когда мама была жива. Вот что хотела сказать Феба.

Эми перевела дыхание. Ты права. Вероятно, я не приехала бы домой, если бы мама была жива. Я больше чувствую себя дочерью Гвен, чем собственной матери.

Фебу, наверное, постоянно грызло это осознание неверности сестры.