Кэтлин Зейдель - Конец лета

Но он не поэтому пришел. Она знаком предложила ему сесть на диван, села напротив и в одной из медных колонн увидела свое искаженное отражение.

Он сложил руки на коленях.

- Я уже говорил, что не умею выражать свои чувства.

Эми кивнула.

- И ты должна попять, - продолжал он, - что мне ничего от тебя не надо, что я не думаю, будто то, что я собираюсь сказать, изменит что-то в наших отношениях, потому что все, что касается семьи, пока остается в силе.

Она не понимала смысла его слов.

- Что ты хочешь сказать?

- Что я тебя люблю.

Эми замерла. Каждый ее нерв, каждая мышца, каждая жилочка застыли.

Джек поднялся с дивана и, нервничая, подошел к окну, его движения были непривычно резкими и неловкими.

- Я никогда не говорил этих слов. Думаю, что я никогда даже не задумывался над этим, не задавался вопросом, люблю ли я кого-то, но когда ты уехала с озера, я только об этом и думал. Люблю ли я тебя? Тогда зачем я ставил эти световые люки в бревенчатом доме и сколотил новые-лавки для сауны? Я хотел, чтобы тебе там было приятнее. Я хотел, чтобы ты поняла, что я тебя люблю. Я подумал, что, может, ты приедешь туда в следующий раз, увидишь световые люки и поймешь, что я тебя люблю. Но потом все это показалось мне жуткой глупостью. Во-первых, ты могла приехать только через четыре года, а во-вторых, увидев световые люки, ты могла подумать, что они просто сделали светлее темный дом. И поэтому, хотя я обычно так не делаю, я решил приехать сюда и все тебе сказать.

- О, Джек...

Она сидела, схватившись рукой за горло. И не знала, что сказать. Мы же не любим друг друга. Так она заявила его сестре.

- Может, мне не стоило говорить, раз это ничего не меняет в наших с тобой отношениях, но я не знаю... твоя карьера... то, как тебя любят зрители... Я подумал, что, может, тебе приятно будет узнать, что вдобавок к ним есть еще простой парень, который тоже тебя любит. Не знаю, где я буду, что я буду делать, но ты всегда можешь быть уверена, что любима.

Он любит ее. Эми показалось, будто внезапно под ней исчез пол и она валится вниз так быстро, что ничего не видит и не слышит.

Он любит ее.

Джек поднялся.

- Я хотел, чтобы ты это знала. А теперь мне надо идти.

- Идти? Ты уезжаешь?

- Я не могу здесь оставаться.

- Ты приехал из Кентукки в Колорадо, - Эми даже не представляла, сколько ему потребовалось на это времени, - и уже уезжаешь? Так нельзя.

- Можно. И я сказал тебе, что это ничего не меняет. Это ничего не решает.

О чем он говорит? Это должно все изменить.

- Пожалуйста, переночуй здесь! - взмолилась она. - Опасно снова садиться за руль.

- Я далеко не поеду. Остановлюсь за городом.

- Тогда останься здесь. - Может, утром она найдет слова. - Тебе не нужно быть со мной, здесь есть комната для гостей.

Он покачал головой:

- Я знаю, что произойдет, если я останусь, и скажу честно, что, увидев, как ты катаешься, я ни о чем другом не думал. Но этот мамин звонок все расставил по своим местам. У меня не может быть секретов от семьи.

Он был прав. Эми понимала, что в этот самым момент Гвен там, в Айове, составляет список покупок или сортирует белье, и у нее остался неприятный осадок от того, как немногословна была с ней Эми.

- Эми, я много об этом думал. В твоей жизни для меня нет никакой роли, кроме как любить тебя, а это я могу делать, находясь где угодно.

- Куда ты едешь? Чем собираешься заняться?

Он уже стоял у двери.

- Вернусь в Кентукки, наверное, хотя что буду делать, понятия не имею. Вероятно, думать о тебе.

- О, Джек...

Он уже взялся за дверную ручку.

- Только помни... каждый раз, когда ты наденешь коньки, каждый раз, когда откроешь дверь и защелкает сотня камер, - помни, что ты любима.

Входная дверь уже была открыта, и мгновение спустя Эми тупо смотрела, как закрывается дверь лифта. Она бросилась в гостиную, к окнам, и, отведя рукой легкую занавеску, стала ждать, когда он выйдет из-под навеса, прикрывающего тротуар от дверей до проезжей части дороги. Но она его не увидела. Должно быть, Джек вышел через черный ход.

Все эти недели, пока она каталась как одержимая, он был на озере, мучительно раздумывая, любит он ее или нет.

Он был прав. Его любовь к ней ничего не решала. Если и могло быть какое-то решение, оно должно идти от нее. Ей надо перестать чувствовать себя Эми - младшей сестрой, она не должна больше быть такой пассивной, когда она со своей семьей. Ей нужно взять на себя больше ответственности. Нужно повзрослеть.

И что же она сделала, чтобы этого достичь? Ничего. Она была слишком занята фигурным катанием.