Миранда Гловер - Шедевр

На запущенной кухне я набрала несколько полных ложек заварки из оловянной банки и заварила чай. В холодильнике было очень мало еды, зато повсюду на полках стояли бутылки вина. Я выпила чашку чая, вернулась в комнату и присела на край дивана. Мое знание французского ограничивалось школьной программой, с Гаем я всегда разговаривала по-английски.

— Je veux aller a l’hospital [23] Я хочу поехать в больницу. , — неуверенно произнесла я.

Жак перестал пилить и озабоченно взглянул на меня:

— Vous etes malade, mademoiselle? [24] Вы больны, мадмуазель?

Я отрицательно покачала головой и указала вверх, на предполагаемую спальню Эвы.

— Ma mere Ava. Je voudrais voir le médecin. [25] Моя мать Эва. Я хотела бы увидеться с врачом. ( фр. ) ( Прим. перев. )

Жак продолжал удивленно смотреть на меня. Я попыталась сказать разборчивее, но, странным образом, он не понимал, о чем я говорю. Лишь когда я начала терять терпение, в его зеленых глазах мелькнула догадка.

Жак выразительно пожал плечами, чем сразу напомнил мне Гая, затем на удивительно чистом английском произнес:

— Я не знал, что ваша мать больна. С тех пор, как я здесь работаю, я постоянно вижу ее здоровой: никаких врачей, никаких больниц.

Теперь настал мой черед удивиться. Я спросила, как давно он работает в доме.

— Три недели, — уверенно ответил Жак. — И все это время с Эвой действительно все было в порядке.

Не болела ни минуты? Я отхлебывала чай и размышляла. Могло ли произойти так, что Жак не заметил разворачивающейся на его глазах драмы? Учитывая то, что у Джона и Эвы нет своей машины, трудно предположить, что такое возможно.

— Я видел ваши рисунки в газетах, — сказал Жак с невинной ухмылкой, прерывая мои рассуждения. Он указал на кипу газетных вырезок на маленьком угловом столике, поверх которых лежала телефонная книга. Я вытащила их: бесконечные отзывы прессы. Даже здесь Эва придерживалась строгого соблюдения периодичности. Последняя статья — из «Пари Матч» — вышла в свет всего два дня назад. За последний месяц, проведенный в Лондоне, я намеренно игнорировала прессу. Но сейчас у меня возникло непреодолимое желание прочитать все от начала до конца, словно передо мной лежал чей-то дневник, открытый на странице с моим именем. Я взяла стопку вырезок, вышла на балкон и села под раскаленным солнцем, чтобы по очереди их прочитать. Их было не менее пятидесяти. Эва аккуратно отметила каждую красными чернилами, подчеркивая мнения по поводу моей стоимости и уплаченной за меня суммы. Тщательное изучение статей неприятно напомнило мне вечер в Нью-Йорке, когда я просматривала прессу в поисках информации о Бене. Сейчас я была шокирована тем, насколько низко могут пасть эти писаки, лишь бы бросить тень на мою репутацию.

В первые недели после моего возвращения главной их темой являлось обсуждение моей личной жизни и предполагаемых романов с Эйданом, Беном и Гаем. Они осуждали меня за мнимые сексуальные извращения, за аморальную связь одновременно с двумя или даже тремя мужчинами. В статьях меня выставляли практически дорогой проституткой, современной Олимпией. Репортеры использовали фотографии с моего представления, посвященного Викторине, как доказательство моей развратности. На газетной бумаге изображение было нечетким, словно снятым через окно спальни. Откуда они взяли эти снимки? Я была уверена, что «Вэнити Фейр» не продал бы им отснятый материал, какую бы цену они ни предложили.

Затем пресса принялась муссировать проблемы в наших личных и деловых отношениях с Эйданом. Журналисты наперебой обсуждали мою продажу, высказывая предположения о том, что она послужила лишь отвлекающим маневром, а настоящая сделка была намного крупнее. Одна статья даже называлась «Эстергейт» [26] Т. е. «скандал с Эстер». См. «Уотергейт» — знаменитый скандал в истории США, связанный с тотальным телефонным прослушиванием. .

Эти истории выдумывает кто-то из моего ближайшего окружения, кто-то, кому очень нужно очернить мою репутацию. Пресса же с радостью поможет ему или ей в этом преуспеть. Но кто это делает и почему? Заслуживаю ли я подобного презрения? Я снова почувствовала приступ тошноты. Не уверена, что смогу противостоять этой сумасшедшей травле. И в то же время я честно призналась себе, что игра стоит свеч. Пресса расценила мою продажу как дешевый рекламный трюк, а информацию о заплаченных за меня деньгах сочла «уткой», как бы усиленно Бен ни опровергал это предположение, включая официальное заявление в «Вашингтон пост». В нем он также говорил, что в течение недели, которую мы провели вместе, у нас не было романа.