Лайза Джуэлл - Винс и Джой

К тому моменту как Джордж и Джой подошли к подножию лестницы, ведущей в Грин-парк, скучный и скромный человек, встреченный ею три часа назад, начал обретать цвет и глубину, и Джой все меньше и меньше беспокоилась об их несочетаемости и все больше старалась выяснить о Джордже Эдварде Поуле все, что возможно.

Возле парка они наткнулись на странно выглядевший в это время года фургон мороженщика. Джордж заказал рожок с вафлей, заявив, возможно неискренне, но с несомненным очарованием, что еще ни разу такое не пробовал и восторгаясь новой возможностью полакомиться еще незнакомым сортом. Джой предпочла маленькую порцию ванильного, и они продолжили бесцельно бродить, как бродят новые знакомые, которым нужно поделиться воспоминаниями за целую жизнь, анекдотами и мнениями за один-единственный день.

Джой не меньше десятка раз ходила на свидания с мужчинами, которым не терпелось поделиться своими историями и мнениями, которые не испытывали никаких угрызений совести, разговаривая только о себе и не задавая ни единого вопроса о ней; они говорили и говорили, пока она окончательно не теряла к ним интерес. Но с Джорджем все было иначе. Он говорил о себе мягким, мелодичным голосом, грамотно и красиво строя фразы и не добавляя лишних деталей. Он не вбивал ей в голову свои истории, словно домашнее задание, и не протягивал неуверенно, словно несвежее нижнее белье, но раскрывался перед ней, страница за страницей, словно прекрасно написанная, увлекательная книга.

Пока он говорил, она подсознательно начала его совершенствовать: контактные линзы вместе дурацких очков, хорошая короткая стрижка, новый гардероб: может, кожаная куртка или кашемировое пальто. Она представляла, как положит ему на голову пальцы и как следует взъерошит прилизанные волосы. Представляла, как аккуратно снимет очки, положит на землю и растопчет своими ботинками.

Они сидели на деревянной скамейке у пруда в саду Букингемского дворца, и Джой заметила, что они тесно прижались друг к другу. Рука Джорджа почти касалась ее руки. Но это не казалось ей неудобным или неловким. Она посмотрела на его ладони, лежащие на коленях, и решила, что эта лучшая его часть – большие и крепкие, с квадратными кончиками пальцев и почти без волос. Можно простить мужчине множество недостатков, если у него достойные руки, решила Джой.

Он задавал ей вопросы, и она рассказала о своем рождении в Сингапуре, вполне обычном детстве, неприятных родителях, трех годах в Бристольском университете, дрянной работе, недавних отношениях и новой соседке. А пока она говорила, он смотрел на нее, словно она была самой прекрасной из когда-либо встреченных им женщин.

Когда начало темнеть, они решили продолжить вечер, найти какое-нибудь теплое место и выпить. На глаза им попался Институт современных искусств, где до этого Джой уже бывала дважды – первый раз в четырнадцать лет, с Киреном, на концерте Orange Juice, а второй – девятнадцатилетней первокурсницей, когда она приехала в Лондон на выходные в компании перевозбужденных и полупьяных студентов. Джой нравилось возвращаться куда-нибудь через много лет – это позволяло ощутить ход времени и перспективу собственного существования. Она попыталась вспомнить четырнадцатилетнюю девочку, переступая порог здания с Джорджем Поулом, попыталась вспомнить, что было на ней надето, как они сюда добирались, что она пила, но вспомнила лишь одно: как она пялилась на Эдвина Коллинза и мечтала, чтобы он был ее парнем вместо несчастного Кирена.

Они сидели на барных стульях вокруг высокого стола и потягивали из бутылок крафтовое пиво, а со всех сторон до них доносилась болтовня и эмоции людей, посвятивших воскресное утро приобщению к культуре и знаниям, а воскресный полдень – стремлениям к барной стойке. Они обсудили было возможность сходить в кино, но так никуда и не собрались, предпочтя просто сидеть и болтать.

Он еще рассказал ей про свою «чокнутую» бывшую, маниакально-депрессивную учительницу физкультуры по имени Тара, которая однажды вырубила его бейсбольной битой и обвиняла в интрижках со всеми знакомыми женщинами. Джой, в свою очередь, рассказала про Алли и его решение уехать из Лондона без нее и еще о парне, которого она напрасно прождала у Швейцарского центра вечером в среду. Еще она рассказала о том, что каждый встреченный ею с четырнадцати лет мужчина в том или ином смысле оказывался огромным, душераздирающим разочарованием.

К девяти они решили, что достаточно пьяны для воскресного вечера, и побрели к ближайшей станции метро, а когда настало время прощаться, Джой снова почувствовала себя неловко, осознав, что находится на свидании с мужчиной, который мало ее привлекает. Он попытается поцеловать ее? Если да, то как ей себя вести?