Тереза Ромейн - Исполнение желаний

А, если ни то, ни другое окажется не верным, лишь она одна будет об этом знать. За время своего неудачного лондонского сезона Луиза в совершенстве овладела искусством сохранять бесстрастное выражение лица при любых обстоятельствах и непринужденно вести абсолютно бессмысленные разговоры. Никто не узнает, что она на самом деле думает и чувствует.

Кстати, какое из ее вечерних платьев лучше всего подчеркивает грудь?

– Мы могли бы сыграть в «прятки наоборот», – с ленивой улыбочкой предложил Локвуд.

– Это детская игра, – возразила Джейн, наморщив маленький нос. – Жмурки куда интереснее.

– Я обожаю игру со свиньей, – задумчиво произнесла синьора Фриттарелли, выпустив в лицо леди Аллингем очередную порцию дыма. Леди Аллингем демонстративно закашлялась.

– Вы хотите сказать, что вам нравится «поза свиньи»? – все с той же улыбкой обратился к синьоре Локвуд. Певица посмотрела на него в молчаливом недоумении, продолжая меланхолично выпускать дым.

– Она имела в виду игру «визжащий поросенок», болван, – сквозь зубы процедил Хавьер.

После ужина, портвейна и сигар, ради которых синьора, судя по всему, любившая их больше, чем любой из присутствующих в доме мужчин, осталась в гостиной, Хавьер провел гостей в другую гостиную, самую торжественную и нарядную из всех комнат Клифтон-Холла. Пол устилал турецкий толстый ковер, стены украшали узорчатые китайские обои, а хрустальные подвески люстр и канделябров таинственно мерцали, выхватывая красноватые блики горящего в камине огня.

Атмосфера этой комнаты была благостной и теплой и напоминала о приближающемся Рождестве – празднике любви и всепрощения.

Вот только настроение Хавьера было далеко не благостным. Гости вынимали из него душу.

Сегодня днем Локвуд выманил его из библиотеки, где Хавьеру все же удалось заключить хрупкое перемирие с мисс Оливер, поскольку его, Хавьера, вмешательство потребовалось для установления другого хрупкого перемирия: на этот раз между слишком щепетильной светской дамой и не слишком хорошо воспитанной дамой полусвета. В собственном доме Хавьер чувствовал себя словно дипломат, лавирующий между двумя враждующими фракциями: гостями, принадлежащими приличному обществу, и теми, кто пренебрегал приличиями.

И Локвуд при любой возможности ставил Хавьеру палки в колеса.

– Я бы визжал с вами на пару, мисс Оливер, – сказал Локвуд, – если бы нам довелось поиграть в эту в высшей степени возбуждающую игру.

Хавьер сдавил переносицу, надеясь унять головную боль. С тех пор, как в его дом съехались гости, он потерял сон. И при этом спал в одиночестве.

Надо признать, что Локвуд все обставил таким образом, что в случае проигрыша он не терял ничего, кроме жалких десяти фунтов, тогда как Хавьер рисковал своим реноме самого распутного и самого изобретательного бузотера лондонского света. Его репутация висела на волоске – и все ради того, чтобы удержать под своей крышей острую на язык недотрогу.

Кстати, о недотроге: мисс Оливер в вечернем шелковом платье цвета спелой вишни выглядела роскошно. Скрученные в тугой узел густые темные волосы притягивали взгляд, вызывая желание прикоснуться к ним и проверить, такие ли они мягкие и шелковистые на ощупь, как кажется. На щеках играл румянец – возможно, так она реагировала на сальные шуточки которые нашептывал ей на ухо Локвуд.

Хавьер заметил, как мисс Оливер улыбнулась маркизу и, вскинув голову, сказала:

– Если вы раскроете все ваши секреты, милорд, то вам ни за что не выиграть, в какой бы игре вы ни приняли участие. Лорд Хавьер, вы согласитесь со мной?

Она повернулась к нему лицом, взгляд ее был дерзким, глаза блестели. Грудь, двумя полушариями вздымавшаяся над вырезом лифа, была такой трогательно бледной, а изгиб шеи таким грациозно-изящным, что Хавьер на пару мгновений потерял дар речи.

– Я всегда соглашаюсь с тем, что предлагает леди, а желание женщины для меня закон, – выдал Хавьер шаблонный ответ. Голова болела уже не так сильно и в массаже переносицы нужда отпала.

Мисс Оливер одарила его снисходительной улыбкой, и Хавьеру вдруг сделалось неловко за навязшие в зубах клише с их прозрачными намеками.

Хавьер сделал попытку реабилитироваться и обратился к гостям:

– Так давайте, друзья мои, прибережем наши секреты до более позднего вечера. Я не стану задерживать тех из вас, кто предпочтет развлечения… э… более интимного плана, но всех оставшихся, полагаю, игра в жмурки вполне устроит.