Никки Логан - Острота ощущений

Он повернулся, вошел в воду и поплыл к тому месту, где они сбросили с себя снаряжение для плавания.

А Онор побежала прочь.

Обычно Роб любил побыть в тишине. Он мог часами тщательно работать в лаборатории над консервацией какого-нибудь артефакта, целый день ни с кем не разговаривая. Но молчание, воцарившееся на этом крошечном острове, было невыносимым.

Уже второй раз за время пребывания Роба на Пулу-Килинге Онор избегала его. Он сердился на нее и, желая наказать, сначала старался держаться на расстоянии, чувствуя при этом, что тем самым скорее наказывает самого себя. Но затем выяснилось, что Онор и сама явно не хотела с ним общаться.

Хватило и одного дня, чтобы Роб заскучал в одиночестве. Он не мог взять в толк, как Онор умудрялась проводить на этом острове долгие месяцы. Прежде Роб и не замечал, как часто, оказывается, разговаривал с Онор, думал о ней, представлял ее в своих мыслях.

Он сжимал и разжимал кулаки в рассеянной задумчивости, а в голове его звучали жестокие слова, сорвавшиеся с его губ. С тех самых губ, которые прямо перед этим целовали Онор. Роб тогда сказал то, что думает, не покривил душой. Но он должен был высказаться менее резко и в более подходящий момент. Онор отказала ему лишь потому, что уважает и чтит память своих близких. Этим можно лишь восхищаться.

До некоторой степени.

Роб растянулся на койке в кабине «Игрока», покачивающегося на волнах, и посмотрел на часы. Нет еще и девяти. Слишком рано ложиться спать. Да и вряд ли он тут уснет. Даже не будь он так взвинчен, сон прогнала бы висящая над ним угроза в любой момент пойти ко дну на поврежденном катере.

Сегодня утром Онор предложила Робу пользоваться палаткой по очереди: он бы спал в ней ночью, пока хозяйка наблюдает за черепахами, а Онор – днем. Но их разговор состоялся до инцидента на пляже. Наверное, после этого милосердное предложение потеряло свою силу.

Роб покачал головой. Он сегодня полдня возился, приспосабливая один из сенсоров от подводного снаряжения так, чтобы прозвучал сигнал, если вода начнет заливать трюм. В этом случае у Роба будет достаточно времени, чтобы выбраться с тонущего «Игрока». Но сон все равно не шел – в голове все звучали и звучали жестокие слова, брошенные в лицо Онор.

Робу хотелось увидеться с ней, поговорить, попытаться все уладить. Когда на всем острове только ты и еще один человек, нельзя позволять себе обижать его, а после не пытаться извиниться. Тем более если этот человек – женщина, такая, как Онор.

Она напоминает один из недавно поднятых с морского дня артефактов, над очисткой которого от твердых, словно камень, наслоений Роб и его коллеги кропотливо трудились целый год, наконец явив миру его былую красоту.

«Не думаю, что это хорошая идея». Онор произнесла эти слова таким холодным тоном! Словно ее ни капли не взволновали их поцелуи. Роб понял, что она говорит неискренне: ее выдал румянец на щеках и неровное дыхание. Виной такому волнению было вовсе не подводное плавание. Впрочем, даже если тело Онор и испытывало желание, ум и сердце Онор остались не затронутыми страстью.

Роб сжал зубы и решил, что должен все исправить.

Уже через пять минут он, переплыв лагуну, торопливо вошел в пустующий сейчас лагерь. Онор не отозвала свое предложение, так что теоретически ночью Роб имеет право спать в палатке. Если повезет, Онор заскочит в лагерь за чем-нибудь со своего дежурства. Если нет – Роб все равно увидит ее утром, прежде чем она успеет от него скрыться.

Он снял с себя рубашку и шорты, а затем повесил их на тент палатки, чтобы просушить. В теплом ночном воздухе обнаженная кожа Роба высохла почти мгновенно.

Он забрался в палатку, расстегнул молнию на спальном мешке, трансформировав его в одеяло, и укрылся им. Ткань была мягкой, шелковистой и еще хранила запах Онор. Роб, довольный собой, лежал в темноте, вдыхая этот аромат.

Онор, вернувшаяся в лагерь перед рассветом, увидела в луче фонарика висящую на палатке мужскую футболку, а рядом – шорты. Внутри все перевернулось, а полевой дневник выпал из ослабевших вдруг пальцев. Подняв его, Онор подумала: «Какого черта Роб тут делает? Надо было сказать ему, что я передумала делить палатку на двоих. Может, подождать? Выйдет же он когда-нибудь наружу, хотя и упрямый, как осел?»

Раньше, когда Роба не было на острове, Онор после дежурства болталась по лагерю до восхода солнца и лишь потом ложилась спать. Но с тех пор как появился этот незваный гость, она забиралась в палатку сразу по окончании ночной смены, чтобы снизить шансы встречи с Робом. Вовсе не потому, что он ей не нравился. Совсем наоборот…