Дэни Аткинс - Наша песня

– А ты скажи ему, чтобы он зажал нос, тогда покажется не так горько, – посоветовал мой мудрый сынишка.

В этот момент я почувствовала влагу на глазах, но она не имела ничего общего с обжигающими их ледяными кристалликами, падающими с неба.

– Здорово придумал! Пожалуй, я так и сделаю.

– И приезжайте домой побыстрее. Папа обещал прочитать мне последнюю главу из книжки, которую читает мне на ночь, а кроме него никто так не умеет изображать разные голоса.

Я с силой сжала крошечный телефон у своего уха. Он казался мне сейчас единственным спасательным тросом, моей единственной связью с быстро исчезающей нормальной жизнью и таким далеким устрашающим миром, где врачи разрешают лишь проститься с человеком, которого ты любишь, в то время как сложная аппаратура продолжает закачивать кислород в его легкие.

– Я обещаю тебе, что мы вернемся домой как можно скорее. А пока что слушайся Элис и Стэна, будь хорошим мальчиком.

Я понимаю, что нельзя давать детям обещания, если еще неизвестно, сможешь ли ты их выполнить или нет, но, с другой стороны, в один миг целиком и полностью разрушать их мир тоже недопустимо. Учитывая все это, я подумала, что сделала верный выбор, с которым смогу жить и дальше.

Поднимаясь на лифте назад в отделение интенсивной терапии, я убеждала себя в том, что поступила правильно, решив пока не звонить ни своим, ни его родителям. Если быть до конца откровенной, в глубине души я боялась, что если сообщу кому-то о том, что случилось, то запущу в ход некую машину, и произойдет целая цепь нежелательных, страшных событий. В отчаянии я смотрела на свое искаженное отражение в металлической пластине панели управления в кабине лифта и думала только о том, не опоздала ли я вообще. Костяшки домино уже начали падать одна за другой, и я никак не могла остановить этот процесс.

Одна из медсестер отыскала меня как раз в тот момент, когда я через стекло наблюдала за группой хлопотавших над Джо врачей. По их лицам и действиям я не могла определить, улучшилось ли состояние моего мужа или, наоборот, ухудшилось, а спрашивать об этом мне было страшно. Медсестра осторожно взяла меня под локоть и увела от палаты, а вернее, буквально оттащила, поскольку я начала сопротивляться, как только она потянула меня прочь.

– Здесь вы ничего сделать не сможете, – тихо произнесла она.

– Мне просто хотелось быть поближе к нему. Ну, чтобы он знал, что не один, – пояснила я и, взглянув еще раз на заполненную людьми палату, поняла, что Джо, в общем-то, совсем не одинок.

Сестра успокаивающе похлопала меня по руке.

– Как только появятся какие-либо изменения, я обязательно приду за вами. Обещаю. А пока что можете подождать вот тут. Здесь вам будет гораздо удобнее, – сказала она, подходя к двери с маленьким стеклянным окошечком, больше похожим на прорезанную в дереве щель.

Мне было удивительно это слышать: неужели сестра действительно считала, что я могу в такой момент беспокоиться о собственном удобстве?! Сейчас, когда жизнь моего мужа буквально висела на волоске? Сегодняшняя ночь, безо всякого преувеличения, стала худшей в моей жизни. Я протянула руку и открыла дверь в комнату для посетителей. И в тот же момент ночь стала хуже в тысячу раз, превратившись в настоящий кошмар.

Я чутко прислушивалась к шагам, раздававшимся в коридоре, то приближающимся, то удаляющимся. Всякий раз, когда кто-то оказывался возле комнаты ожиданий, я чувствовала, как учащалось мое сердцебиение, во рту становилось сухо, и я от волнения даже забывала о том, что нужно иногда сглатывать, а дышать – постоянно. Каждая ложная тревога больно отдавалась в моем и без того измученном сердце, делая его все более уязвимым. Казалось, что при малейшей провокации оно попросту разлетится на мелкие осколки. Тишина тоже словно выработала свой собственный ритм, пока я продолжала напрягать слух до предела, чтобы уловить малейший звук, который иногда доносился из палаты, поглощающей, казалось, все шумы без исключения. И это меня тоже бесило. Вот снова послышались приближающиеся шаги, только на этот раз они не пронеслись торопливо мимо двери, а замерли возле комнаты. Я застыла. Я так долго ждала возможности побеседовать с врачами и вот теперь, когда кто-то из них уже находился здесь, вдруг поняла, что мне хочется забаррикадировать эту дверь или сделать что-то совсем уж невозможное, чтобы только не пускать никого из них внутрь. Я впилась взглядом в хромированную ручку и увидела, как она медленно поползла вниз. В следующий миг дверь распахнулась.