Наталья Калинина - Не жди моих слез

— Предположим. Разве это плохо?

— Это просто замечательно. Только ты забыл, что у тебя есть родители.

— Я сам с ними поговорю. У меня сейчас очень трудный возраст. Они поймут, что ты помогаешь мне пережить его.

— Я не собираюсь быть твоей нянькой. Послушай…

Я имела неосторожность сесть на край кровати. Никита тут же этим воспользовался. Мы катались клубком по кровати, царапали друг друга ногтями, я даже укусила Никиту до крови за плечо.

Я первая пришла в себя.

— Все равно нам нужно ехать в Москву, — сказала я, доставая из угла парик. — Можно обойтись и без милиции. Ты был в Риге или в Ленинграде. Или же захотел взглянуть на Тихий океан. Потом что-нибудь придумаем.

— Правда? — В его глазах блеснула надежда. — Ты на самом деле что-нибудь придумаешь? Ты меня не бросишь?

— Если будешь меня слушаться.

— Буду. Как ручная болонка.

…Мы вполне благополучно добрались до столицы. С вокзала я направилась к себе. Я запретила Никите звонить, тем более появляться у меня дома.

Он пообещал быть послушным.

С Чезаре я познакомилась в ресторане гостиницы «Советская», где наша группа гуляла на свадьбе Лильки Манукян. Он говорил по-английски и даже немного по-русски. К концу вечера я уже много о нем знала. Живет в Парме. Торгует предметами сантехники, мраморной плиткой и так далее. Жаждет завязать контакты с русскими бизнесменами. Верит в перестройку и Горбачева. Ну и прочая чепуховина.

Он был симпатичным малым и выгодно отличался от наших мужчин не только своим костюмом и обувью, но еще и манерами. Он пригласил меня покататься по ночной Москве. Я согласилась.

Потом мы заехали к нему в гостиницу и часа два проболтали за коктейлями в ночном баре. Я упилась в стельку, но мозги соображали без помех. Я поняла, что очень нравлюсь Чезаре.

Похоже, мои горизонты расширялись.

Он пригласил меня в Большой на «Спящую красавицу», и я, ясное дело, приняла приглашение.

— Заедем днем в «Березку», и я куплю тебе нарядное платье и туфли, — сказал Чезаре, стараясь тактично не смотреть на мои изрядно поношенные замшевые сапоги и бархатную юбку, которую привез мне из Парижа покойный Баруздин.

— Но у меня есть что надеть, — сказала я, испытав приступ стыда за свою совковость. — Просто сегодня я пришла в ресторан прямо из института.

— О, я знаю. — Чезаре широко улыбнулся и похлопал меня по плечу. — Но я люблю делать подарки. Я очень люблю делать подарки.

Это был восхитительный день. Мы посетили несколько «Березок», где на меня с завистью пялились размалеванные под валютных проституток продавщицы. Платье, костюм, сапога, две пары легких туфель, белье… Он оказался щедрым парнем, этот Чезаре.

Он сам напросился ко мне домой на чашку кофе.

— Очень уютно. Такой я и представлял твою квартирку. Ты не замужем?

Пока мы пили кофе с пирожными, я рассказывала Чезаре недолгую историю своего замужества, разумеется, сглаживая все острые углы и замазывая щели.

— Юная вдова, — сказал он и погладил меня по руке. — Очень, очень сожалею. Хотел бы увидеть твоего сына. Я так люблю маленьких детей. Особенно мальчишек.

Я случайно взглянула на часы и чуть не выронила чашку с кофе. Полтора часа назад я должна была быть на даче у Кудимовых, то есть в постели с Никитой. Я уже несколько раз откладывала наше свидание из соображений безопасности — родители не спускали с Никиты глаз. Сегодня был день его рождения. Господи, что же делать?

— Что случилось? — Чезаре, заметив мое волнение, ободряюще пожал мне руку. Это был жест мужчины, привыкшего по мере возможности ограждать знакомых женщин от всевозможных неприятностей.

— У меня… была назначена деловая встреча, а я про нее совсем забыла. Мне было так хорошо с тобой, Чезаре.

Он встал, обнял меня за плечи. Потом я почувствовала на своей шее прикосновение его мягких пальцев.

— Говоришь, важная встреча, малышка? — спросил он томным голосом. Я поняла, что Чезаре заводится.

— Да. Этот человек… он решит, я его обманула и… Он может сделать мне много неприятностей.

— Позвони ему, — посоветовал Чезаре. — Скажи, что приболела. Врать, конечно, нехорошо, но иногда Бог может нас простить.

Он уже протягивал мне телефонный аппарат.

Мой голос дрожал и срывался на хрип, когда я поздравляла мать Никиты с именинником. Потом трубку взяла Наташка.

— Где же ты? — с места в карьер спросила она. — Мой братик уже налакался коньяка и поцапался с предками. Знаешь, последнее время он так ругается матом. Мама считает, он связался с какой-то проституткой. Она хочет затащить его к врачу.