Наталья Калинина - Ужин с соблазнителем

— Хочу.

Артур оказался добродушным толстяком с круглым лицом и детскими ямочками на щеках. От него пахло красками, хоть он и облачился в парадный костюм и белоснежную сорочку. В его мастерской пылал камин размером с доменную печь. На полках по стенкам стояли старинные кубки, подсвечники и прочий антиквариат.

— Я не считаю себя профессионалом, — сказал Артур, показывая мне свои работы. — Дело в том, что я живу на проценты с капитала, который оставил мне дедушка. Благодаря ему я могу посвятить себя живописи и даже выставляться. Быть может, в будущем мои картины оценят по достоинству. Но я совсем не тщеславен, поверьте мне.

— Кто это? — спросила я, указывая на темный портрет в углу. Изображенный на нем мужчина мне кого-то напоминал.

— Это… Так, незавершенка. Этюд портрета моего друга. — Артур набросил на картину белую тряпку. — Очень неудачно получилось. Никак не соберусь с силами его дописать.

— Это Говард Лэнгсли?

— Боже упаси. — Артур поморщился. — Я бы никогда не стал писать портрет гея.

— Разве Говард гей?

— Разумеется. Из этого никто не делает секрета. Он даже состоит членом клуба геев в Уэстпорте. Что, у вас в России нет геев?

— Есть, конечно. Но Говард… Впрочем, это не мое дело.

— Почему же? А я обожаю посплетничать. Похоже, вы не догадались и о том, что ваша подруга Кэролайн влюблена в Говарда, как говорится, с пеленок.

— Но ведь вы сами сказали, что он гей. Разве Кэролайн не знает об этом?

— Знает. — Артур усмехнулся. — Кэролайн не интересует секс как таковой. Ясно? Более того, она боится физического проявления любви.

— Откуда вам это известно?

— Я хороший психолог. А вы не смогли бы полюбить гея?

Я неопределенно пожала плечами, и Артур продолжил:

— А вот на этом портрете изображена наша знаменитая певица Маргарет О’Нейл. Она позировала мне в течение трех дней и осталась довольна портретом. Маргарет приходится мне двоюродной…

Я сняла тряпку и внимательно всмотрелась в черты изображенного на портрете юноши, которого приняла за Говарда. Нет, разумеется, это был не он.

— Ланселот Лэнгсли. Конечно же, это он, — пробормотала я. — Ведь он был вашим другом.

— Вы абсолютно правы. Это Ланс. Наверное, вам уже успели рассказать историю его трагической гибели и ее причины? Так вот: не верьте ни единому слову этой официальной версии.

— То есть?

Я с изумлением смотрела на Артура.

— Ланс был ревностным католиком. Такие люди не способны наложить на себя руки.

— Вы хотите сказать, что Ланселот Лэнгсли жив?

— Ни Боже мой. Его убили. У меня нет доказательств, но я знаю это точно.

— Кто?

Артур подвел меня к низкой кушетке возле камина и протянул большой тяжелый кубок.

— Пейте. Это яблочный сидр. Собственного изготовления. Весомая прибавка к банковским процентам. Краски и холст сейчас дорого стоят.

Я закосела почти сразу. Но кайф был очень приятным. К тому же он помог мне преодолеть барьер врожденной робости.

— Так кто же все-таки убил Ланселота Лэнгсли? Или вы решили разыграть меня?

— Его родная сестра.

Я расхохоталась.

— Я так и знал, что вы не поверите. Она ужасно ревновала его к Говарду.

— Но ведь Ланс, кажется, не был голубым. В противном случае вы бы не стали писать его портрет.

— Не был, но мог им стать. Говард всегда добивается того, чего хочет.

— И все равно не верю. Каро — кроткая душа. К тому же она безвольный человек.

— Такие и становятся убийцами.

— Вы говорили об этом кому-то еще?

— Нет. Мне самому это пришло в голову совсем недавно. Если быть точным, вчера. Когда я увидел, как вы с Кэролайн прогуливаетесь возле моря.

— Думаете, она могла сбросить меня на камни?

— Возможно. По крайней мере у нее было очень странное выражение лица.

— Откуда вы знаете? Вас с нами не было.

— Я следил за вами в бинокль. Кэролайн могла увидеть в вас соперницу.

— Ничего не понимаю. Ведь вы же сами сказали, что он…

— Говард сосредоточил на вас внимание. А Кэролайн привыкла быть центром его внимания. Она приучила себя не ревновать его к мужчинам. Но вот что касается женщин… Поверьте мне, Кэролайн не из тех, кто потерпит присутствие соперницы.

— В таком случае зачем она позвала меня в гости?

— Этого я не знаю. — Артур загадочно ухмыльнулся. — Человеческая душа — сплошной лабиринт. Тем более, женская душа.

— Если хотите, можете переселиться в свою прежнюю комнату, — сказала Бренда, наливая мне утренний кофе. — Кран починили. Правда, там слегка дымит камин.