Елена Озерова - Любовный пасьянс

— Не возражаю.

— Отлично. Так с чего мы начнем?

Алена мечтательно сказала:

— Люксембургский сад.

— Ого! — удивился Городецкий, — нестандартно! А почему именно Люксембургский сад? Это довольно далеко отсюда, в Латинском квартале.

— Потому что в детстве я любила читать исторические романы и очень сочувствовала королеве Марии Медичи.

Володя удивленно посмотрел на нее:

— Вот как? А почему?

— А вы про нее что-нибудь знаете? — вопросом на вопрос ответила Алена.

— Да почти ничего. Она была женой… Постойте, а чьей же женой она была?

— Генриха Четвертого, первого из Бурбонов, занявшего французский трон. Конец шестнадцатого — начало семнадцатого века. Для Франции Генрих Четвертый — то же, что для нас Петр Первый, и даже больше.

— Позвольте, но ведь Генрих Четвертый был женат на Маргарите Наваррской. Как там у Дюма — королева Марго?

— Когда он стал королем Франции, а не только Наварры, брак с Маргаритой был аннулирован. Мария Медичи — его вторая жена.

— И почему вы ей сочувствовали?

Алена улыбнулась:

— А вот поедемте в Люксембургский сад, и я вам расскажу. Если, конечно, хотите.

Люксембургский сад Алену не разочаровал — громадный, похожий на Павловский парк под Петербургом, он не был так аккуратно разграфлен и расчерчен, как остальные парки. Природа, умело организованная человеком, — как раз то, что Алена любила.

Конечно, главной достопримечательностью сада был Люксембургский дворец, но туда Алена вовсе не стремилась: из путеводителя она уяснила, что там сейчас проводятся заседания Сената, а значит, от Марии Медичи там вряд ли что осталось. И вообще ей нравились заброшенные полуразрушенные замки, а не хорошо отреставрированные дворцы. Поэтому они отправились просто бродить по дорожкам. Осмотрели знаменитый фонтан Медичи, потом памятник Эжену Делакруа, а потом лениво побрели куда глаза глядят.

— Вы мне обещали рассказать, чем же вас так привлекла королева Мария, — напомнил Володя. — Я бы понял, если бы вашим детским идеалом была королева Марго или даже Анна Австрийская — все в детстве увлекаются «Тремя мушкетерами».

— Я скажу, — Алена смущенно улыбнулась, — только не смейтесь. Мне ее жалко.

— Королеву? — Такого ответа он явно не ожидал. — Что же ее жалеть? Из всех королев жалеют одну Марию-Антуанетту, да и то потому, что ей отрубили голову.

— Ну да, — сказала Алена, — а если бы вы знали французскую историю лучше, то еще больше бы удивились. Мария Медичи сама организовала убийство своего мужа, Генриха Четвертого.

Володя усмехнулся:

— Действительно, не знал. Да уж, достойный жалости объект вы себе выбрали!

Алена рассердилась:

— И правильно сделала! Он относился к ней, как к инкубатору, — родила сына и пошла вон! Совершенно не считался ни с ее желаниями, ни с ее достоинством и вообще держал за полную дуру. А она, между прочим, была отнюдь не глупа. Что и доказала впоследствии, когда в качестве регентши управляла Францией.

— Успешно управляла? — насмешливо спросил Володя.

— Франция не развалилась. И вообще, этой стране во все времена женское правление шло только на пользу.

Алена чувствовала, что начинает заводиться. Володя подозрительно взглянул на нее:

— Да вы, никак, феминистка?

Алена досадливо поморщилась:

— Ну вот, так я и знала!

— Что?

— Стоит высказаться в смысле «женщина тоже человек», как тебя тут же объявят феминисткой.

— А что тут такого?

Алена пожала плечами:

— Ничего. Но у мужчин это звучит как ругательство.

Городецкий улыбнулся:

— Что вы, я ни в коем случае не хотел вас обидеть.

— Спасибо, — Алена тоже улыбнулась, но довольно саркастически.

Дорожка между кустов вывела их на берег небольшого искусственного пруда с фонтаном посередине. У берега стояли белые и синие кресла для желающих отдохнуть и неспешно полюбоваться видом на дворец.

— Присядем? — предложил Володя.

Алена не отказалась. Она не привыкла так долго гулять, и ее бедные ноги давно уже ныли и гудели.

Городецкий заплатил служителю за два кресла и галантно предложил Алене выбрать место по вкусу. Выбор был не слишком велик: почти все кресла были заняты.

Когда они наконец уселись, Володя продолжил прерванный разговор:

— Однако вы так и не ответили — вы феминистка?

Дался ему этот феминизм! Алена неохотно сказала:

— Смотря что подразумевать под этим словом. Я не возражаю, когда мне мужчина помогает надеть пальто, или подает руку при выходе из автобуса, или открывает передо мной двери. Мне это нравится, и от таких женских привилегий я отказываться не собираюсь. Но если от меня требуют полного постирочно-готовочно-уборочного обслуживания по принципу «место женщины на кухне» — тогда извините. Я тоже человек, тоже работаю и тоже имею право на отдых!