Стивен Манчестер - Год длиною в жизнь

— Я в этом не сомневаюсь.

— Наши волонтеры — талантливые и бескорыстные люди, которые стараются сделать жизнь детей лучше, для чего у нас имеется масса возможностей. Вы можете встречать посетителей и пациентов, стать связующим звеном между пациентами и их семьями, даже помогать в приемном и реанимационном отделениях. Некоторые волонтеры предпочитают доставлять цветы и почту.

— Я надеялся, что смогу общаться с детьми непосредственно.

— У нас многие волонтеры навещают пациентов, поддерживают хронически больных деток, читают им… Другие помогают детям с физическими увечьями.

— Я согласен, — заявил я.

Карисса внимательно взглянула на меня и уточнила:

— На что?

— На все выше перечисленное.

В клинике царила дружелюбная атмосфера. Мы стояли в самом конце коридора, когда я заметил на стене табличку. Надпись на ней гласила:

Достичь душевного величия может каждый, потому что помогать могут все. Для этого не требуется ученая степень или звание. Для этого не требуется устное или письменное согласие. Для этого требуется лишь сердце, способное сопереживать и сострадать. И душа, в которой живет любовь.

Мартин Лютер Кинг, младший.

— Мне нравятся эти слова.

— Мне тоже, — согласилась Карисса, — но моя любимая цитата у него другая: «Мы не всегда можем отплатить добром тому, кто был добр к нам, зато мы можем вернуть долг, помогая другим».

— Очень верно.

Пока мы шагали по одному коридору и сворачивали в другой, Карисса на ходу рассказывала о моих правах в качестве волонтера.

— Знайте, что, отдавая нам свое время, вы можете рассчитывать на некоторые права. — Она начала загибать пальцы. — Клиника обещает вам зачисление на должность волонтера, захватывающую работу, обучение, сознательное участие в ее деятельности, наблюдение и руководство, уважение, использование вашего времени наилучшим образом, безопасные и благоприятные условия работы и признание вашего труда.

— Вот это да! Как вы все это запомнили? — пошутил я.

Она рассмеялась.

— Признание? — заметил я. — Неужели людей волнуют такие вещи, когда они решают стать волонтерами?

Она пожала плечами.

— Никто из тех, кого я знаю, об этом даже не задумывается.

После недельного обучения и подготовки меня наконец допустили к детям. Поначалу я читал двум подросткам, шестнадцати и семнадцати лет, конец которых был уже близок. Оба находились под действием успокоительных и пребывали в лечебной коме. После каждой страницы я поднимал голову, чтобы взглянуть на их реакцию. Ее не было. Не обращая внимания на пожирающую мои собственные внутренности боль, я продолжал читать, надеясь, что на каком-то незримом уровне мое присутствие приносит им хотя бы небольшое утешение.

Я приходил в клинику, если позволяло состояние моего здоровья, что бывало отнюдь не так часто, как хотелось бы. Впервые после того, как у меня диагностировали эту страшную и жадную болезнь, сила воли начала отступать под натиском раковых клеток, множившихся в моем теле.

Мне трудно описать эти симптомы. Мне случалось несколько раз болеть гриппом, когда все тело ломит, на лбу выступает холодный пот, озноб сменяется лихорадочным жаром, хочется прилечь там, где стоишь, и свернуться клубочком. Так вот, это все пустяки, не стоящие внимания, по сравнению с раком. Клетка за клеткой мое тело умирало, отказываясь функционировать.

Прошло две недели, прежде чем медицинские сестры и сиделки познакомили меня с несколькими маленькими детьми. Эти простодушные и непосредственные создания задавали порой очень странные вопросы.

— А почему у тебя такой большой нос? — спросил у меня маленький человечек.

— Он достался мне в подарок от отца.

— А что тебе нравится больше — леденец на палочке или ириски с кукурузным сиропом?

— Я еще не встречал конфет, с которыми не мог бы подружиться.

— Для чего ты сюда приходишь?

Хотя ответ был мне известен, дался он нелегко.

— Чтобы заставить тебя улыбнуться, — сказал я, но правда была чуточку более эгоистичной. В глубине души я прекрасно сознавал, что прихожу сюда, чтобы взглянуть в лицо паническому страху смерти и как-то примириться с ним. Это представлялось мне вполне разумным. Эти дети только что сошли на землю из рая и теперь возвращались домой. «Кто может ближе к Господу, чем они?»

Всякий раз, приходя в клинику, я врачевал собственную душу, спрашивая себя при этом, почему не вошел в эту дверь много лет назад. И каждый следующий день был не похож на предыдущий.