Бонкичмондра Чоттопаддхай - Грезы Тадж-Махала

Тем временем Субалдас наступал на хана Рахила. Разбитый хан Рахил тоже бежал в Аджмир. Сын Радж Сингха принц Бхима Сингх вторгся во владения моголов в Гуджарате, разграбил все города и селения и даже столицу могольского наместника. Он захватил обширные земли и распространил власть Радж Сингха до Саураштры. Жители, страдавшие от набегов Бхима Сингха, пожаловались Радж Сингху. Великодушный махарана принял близко к сердцу их горести и отозвал Бхима Сингха. Это же великодушие не позволило ему восстановить империю индусов.

Но главный министр Радж Сингха Дайал Саха был совсем другим человеком. Он был сторонником войны. В Мальве, в отместку за то, что Аурангзеб подвергал гонениям индуистов, он принялся истреблять мусульман. Дайал Саха брил головы мусульманским судьям, бросал в колодцы священный Коран.

Объединившись с войсками принца Джай Сингха, войска Дайал Саха настигли Азима возле Читтора и завязали с ним бой. Азим был разгромлен и спасся бегством.

Война продолжалась четыре года. Моголы терпели одно поражение за другим. В конце концов Аурангзебу пришлось заключить мирный договор. Он принял все условия махараны. Ему пришлось согласиться и еще кое на что. Моголы никогда еще не получали такого урока.

Наше с Кхуррамом изгнание продолжалось долгие семь лет. Нас сослали в глухое горное княжество на самой окраине империи. Населяли княжество дикари-горцы, поклонявшиеся своим дикарским богам, не принадлежавшим индуистскому пантеону.

Один из местных богов внушал настоящий ужас. Это был покрытый густой шерстью гигант, который, как утверждали его жрецы, иногда требовал человеческих жертв и жил в пещерах на крутых склонах заснеженных пиков.

Тем не менее именно здесь, в глухом княжестве, мы с Кхуррамом и познали настоящее счастье. Мы могли любить друг друга бесконечно. И вместе, и по отдельности мы понимали, что у нас сейчас ничего не осталось, кроме друг друга.

Я старалась поддержать моего любимого принца в изгнании. У нас уже было пятеро детей. Я родила еще восьмерых.

Это помогло. Возясь с малышней, мой любимый принц забывал о том, как жестоко обошлась с ним жизнь. Я наблюдала за ними. Иногда Кхуррам, уже перешагнувший рубеж тридцатилетия, напоминал мне маленького мальчика.

Я старалась, как могла. И тем не менее на седьмой год нашего изгнания в глухомани Кхуррам затосковал.

— Я неудачник! — как-то с горечью признался он мне. — Я ничего не достиг и растерял все, что у меня было!

Я посмотрела ему в глаза. В них не было ни тени упрека или сожаления в том, что ради меня принц пожертвовал собственной блистательной судьбой. Мне оставалось лишь обнять его и сказать:

— Жизнь продолжается, услада сердца моего! Главное, что мы любим друг друга.

Теперь надо было поцеловать его, подарить ему наслаждение в постели.

Но сейчас мой принц грустил сильнее обычного. Он качал головой, видимо, какая-то мысль сокрушала все его существо.

В тот день он впервые напился. Принц стал напиваться просто до скотского состояния. Я не могла помочь ему или остановить. Нелегкое дело — встретить совсем не ту судьбу, которую ожидаешь.

Однажды, когда Кхуррам пил уже которую неделю, я тоже поняла, что мое счастье закончилось. Что, наверное, оставшаяся мне жизнь уже не подарит мне сюрпризов.

На следующий день мы пили с Кхуррамом уже вдвоем. Мы были убийцами мыслей. Каждый расправлялся со своей гадиной-заботой, которая извивалась, как змея, в черепе у каждого из нас.

И тут прибыл гонец из Дели…

— Великий Джахангир находится при смерти! — сообщил уставший путник. — Он требует пред свои очи сына.

И Кхуррам мгновенно протрезвел. Стал собираться в путь. Неделю ему предстояло путешествовать по крутым тропам на яках, а потом на три дня пересесть на коня. Вот как велика была империя!

Я же осталась ожидать вестей. Вполне возможно, что это была уловка. Разве вы не знаете, как охотится потерявший силу тигр? Он притворяется мертвым и ждет, когда к нему приблизится трусливый шакал. А великий император Джахангир, несомненно, был тигром! И он мог заманить моего принца в столицу и там отрубить ему голову.

А через месяц в мою каменную горную хижину пришло известие — мой прекрасный принц стал наконец падишахом!

А спустя две недели я въезжала в Дели на величественном паланкине.

Упоительная радость торжества тем не менее оказалась испорчена. Как выяснилось, новый падишах уже успел заселить свой гарем наложницами и танцовщицами.