Виктория Ростокина - Счастье в кредит. Книга 2

Наташа прислонилась спиной к теплому боку русской печи. Какое наслаждение… Теплый свет лампы под бахромчатым абажуром, жужжание ос за окном, тихий вечер, мягкие сумерки… и сидящие вокруг круглого стола дорогие ей, любимые люди…

Она чувствовала себя хозяйкой большого уютного дома… Вновь обретенного… Не хотелось бередить мыслями рану, но этот деревенский сруб, этот пышный красавец сад до боли напомнили их с мамой домишко и крохотный садик…

Словно вспышка, мелькнула в мозгу картинка — черное пепелище и скрючившиеся от жара, обгоревшие яблони…

Наташа зябко передернула плечами. Внезапный озноб пробежал по телу.

— Андрюш, дай что-нибудь накинуть… — попросила она.

— Сейчас…

Он вскочил и, уверенно взлетев вверх по деревянной лестнице, принес из Ирининой комнаты лежавший на кровати плед.

Наташа благодарно улыбнулась ему и закутала плечи в клетчатое ворсистое тепло…

А Владимир Константинович удивленно глянул на Андрея. Насколько он помнил, тот не поднимался еще наверх, откуда же он узнал про плед? Но, глянув на блаженно замершую Наташу, он решил промолчать…

Иринину комнату на втором этаже Наташа и Андрей решили не трогать. Владимир Константинович мягко намекнул, что Ирина любит иногда наведаться на дачу отдохнуть, и ему не хочется лишать ее этой возможности.

На самом деле он не сказал ребятам, что этой его деликатной просьбе предшествовал бурный скандал, закаченный Ириной ни с того ни с сего, едва она узнала о том, что отец решил пустить на дачу своих бездомных подопечных.

— А ты у меня спросил? — вопила она, злясь и досадуя. Опять эта Наташа у нее поперек дороги!

— Во-первых, это моя дача, — твердо возразил отец. — И пока еще я решаю, как ей распорядиться.

— А я, значит, в нашей семье вообще права голоса не имею? Моего здесь ничего нет? — она обвела руками комнату, заставленную философскими трудами. — Или, может, ты меня и дочерью не считаешь? Может, тебе эта бледная поганка дороже? На цыпочках перед ней бегаешь?!

— Ирина, — с упреком сказал Владимир Константинович. — Как ты можешь? Ты ведь считаешь себя ее подругой… Несмотря ни на что…

— Хватит меня упрекать! — взорвалась Ирина. — Можно подумать, ты ангел с крылышками!

Злые слезы брызнули из глаз. Она шмыгнула носом. Ей действительно было безумно жалко себя и обидно. Как будто все сговорились против нее! Теперь еще эта проклятая дача…

«Какой она еще ребенок, — вдруг с жалостью подумал Мартынов. — Ревнует… А ведь я, пожалуй, действительно теплее отношусь к Наташе, чем к родной дочери. И Ирка это чувствует…»

— Перестань, — примирительно сказал он, подошел к дочке и ласково обнял за плечи. — Ну что нам эта дача? Мы оба так заняты, почти там не бываем…

— Нет! — запальчиво дернулась Ирина. — Я бываю! Мне тоже хочется на природу! Не только твоей Наташеньке кислород полезен… — она опять всхлипнула и добавила убийственное: — Мама никогда бы не позволила…

Это был удар ниже пояса. Отец сразу как-то сник и помрачнел.

— Ну ладно, — глухо сказал он. — Тебе ведь никто не запрещает там бывать. Обещаю, что твоя «светелка» останется нетронутой.

— И на том спасибо, — буркнула Ирина.

Как он не может понять, что это совсем не то, что в присутствии Наташи она не будет чувствовать себя хозяйкой положения.

И естественно, на отцовский вопрос, поможет ли она при переезде, Ирина фыркнула, что и не подумает.

Еще не хватало, чтоб она таскала Наташины узлы, добровольно отдавая свою любовную обитель под ее семейное гнездышко.

Профессор поневоле облегченно вздохнул. Так оно и лучше. Наташа чуткая, сразу почувствует Иркино недовольство, и не дай Бог еще откажется…

А Ирина долго сопела ночью, прикусывая подушку от бессильной ярости. Она чувствовала себя обокраденной, не давая себе труда задуматься, что воровкой в данном случае является как раз она…

Наташа не подозревала о шумящей за ее спиной буре. То ли атмосфера прочного основательного дома и полюбившегося сада действовала на нее благотворно, то ли что-то другое, но она заметно окрепла и посвежела буквально за считанные дни.

Решение отпраздновать новоселье было вполне естественным. Ей хотелось отблагодарить всех, кто так щедро поделился с ней и принял участие в ее беде. Наконец-то ей есть где их принять.

Весь день накануне она стряпала, придумывая все новые рецепты. Пекла в русской печке настоящие пироги с яблоками и рябиной, давила горьковатую еще калину на чай, добавляя туда листья малины и смородины, и ловила себя на том, что с удовольствием жила бы в деревне, ведя простое нехитрое хозяйство, возясь в огороде и растапливая настоящую печь настоящими дровами.