Ирина Меркина - Всё как есть

— Да нет, Славочка, — ответила я, — в другой раз, слишком много дел.

Мне показалось, что Брянский вздохнул с облегчением. Можно подумать, его кто-то заставлял идти со мной «где-то посидеть». Как мы будем вместе работать при такой взаимной идиосинкразии? И за что он меня не любит? Я же не виновата, что я красивая и все еще немного стройная, а он толстый и неприятный. Это мне положено воротить нос, а не ему!

Пара возвращений покупателей: «А ваш колокольчик оказался с дыркой, разве не видите, вот здесь, ха-ха-ха, с первым апреля!» — и этот противный день наконец закончился. За ним пришли другие, не противные, а просто ужасные. У нас начались съемки передачи.

По замыслу великого продюсера Брянского мы приглашали в студию людей, которых можно было назвать удачливыми, и я расспрашивала, как они дошли до жизни такой. Типичное ток-шоу, но Брянский, который в данном проекте выступал также в качестве режиссера, решил его несколько оживить. Поэтому сидели мы не на стульях и не в креслах, а на разноцветных шарах и кубиках. Эти штуки были сделаны из какого-то упругого материала и слегка продавливались под попой.

Моим местом был оранжевый шар («Девочка на шаре» — в первый же день назвал меня Славка, а Брянский почему-то покраснел). Ноги едва касались пола, и по ходу передачи я могла раскачиваться взад-вперед, что только приветствовалось. «Зритель будет пялиться на твои коленки и не заметит, что ты ляпнула, — пояснил циничный Черепанов. — А шлепнуться не бойся — вырежем».

Поначалу вырезать приходилось много. Я добросовестно сочиняла и учила свои реплики, довольно удачно импровизировала, но совершенно не умела вести себя в кадре — поворачивалась к камере спиной, загораживала гостя, оглядывалась на режиссера. Самым сложным делом оказалась лотерея. Она была беспроигрышной: я вывозила из-за кулис барабан с шариками, гости по очереди вытягивали номер и получали из моих рук выигранный талисман на счастье. Эти простые движения, которые в жизни каждый делает не задумываясь, на съемках выходили у меня косолапыми, уродливыми и слишком скованными. Брянский однажды не сдержался и накричал на меня, обозвав коровой.

Корова так корова, не очень-то и хотелось. Я выскочила из павильона и побежала в туалет, чтобы никто не видел, как я плачу из-за какого-то урода. Собственно, надо было повернуться и уйти, но мои куртка и сумка были в кабинете продюсера, а кабинет заперт, а ключ у Брянского, а яйцо в утке, а утка в зайце…

Беспардонный Черепанов ввалился в женский туалет и нашел меня.

— Ну, хватит, — буднично сказал он, выдергивая из держателя бумажное полотенце и вытирая мне лицо. — Успокаивайся и пойдем.

— Никуда я не пойду, — буркнула я.

— Здесь будешь жить?

— Принеси мне ключ от кабинета.

— Зачем?

— Там мои вещи.

— Еще чего! — хмыкнул Славка. — Режиссер разинул варежку — а ты сразу на выход с вещами. Нет, Катерина Невеликая, так не делается. Ты на телевидении — привыкай.

— Не собираюсь я привыкать, чтоб на меня кричали. Так и знай.

— Ладно, ладно, он извинится. А ты должна понимать, что на съемках всякое случается. Продюсеры тоже люди, а тут творческий процесс. По сравнению с другими Вовка просто ангел.

— Ну и катись к своему ангелу.

— Покачусь обязательно, и ты со мной. Вытри, тут у тебя размазано. Черт, наверное, надо подгримироваться. Давай, Катя, люди ждут, они-то чем виноваты.

Оттого, что он говорил таким невозмутимым и спокойным тоном, я снова разревелась. Что это за работа, где на человека орут и обзывают его, и все в порядке вещей? Я никогда не позволяю себе повышать голос на своих продавщиц, хотя они тоже ошибаются. Люди ждут, они не виноваты — а я чем виновата? Брянский сам взял меня в проект, он знал, что я не профессиональная ведущая и не актриса, — чего же он теперь от меня хочет!

— Ну, правильно, правильно, — говорил Славка, гладя меня по голове. — Он это сам понимает. Говорю же тебе, будет извиняться. Сорвался. Успокойся, все уже.

Скрипнула дверь, кто-то возмущенно ахнул и закрыл ее. Я спохватилась, что мы стоим практически в обнимку в женском туалете и не даем бедным тетенькам сюда зайти. Черепанову было все равно, он гладил меня как-то уж слишком нежно для простого утешения, не переставая напоминать, что люди ждут.

— Тьфу, черт! — воскликнул Славка, приподнимая руку и через мою голову глядя на часы. — Гримерша-то, наверное, уже ушла. У тебя с собой есть какая-нибудь тушь, пудра? Пойдем возьмем ключ, приведешь себя в порядок.