Ирина Меркина - Всё как есть

Мне страшно повезло, что Тоня выбрала меня и мой домик для своего лагеря. Так я узнала, что жизнь никогда не кончается и с возрастом становится только интереснее. Старость — это еще одна ступенька, еще один класс в нашей школе, как любила говорить Тоня. А смерть — уже целый университет.

Но ты об этом узнаешь, когда придет время.

По вечерам мы спорили о судьбах человечества и думали, что можно для него сделать.

Мир принадлежит молодым, и в этом его беда. Но к счастью, миром всегда явно или тайно руководят старики — и в этом его спасение.

У стариков тоже есть свои проблемы. Первая — они часто живут заблуждениями молодых. Рвутся к богатству, к славе, к власти, боятся забвения и болезней. А вторая — это сами болезни, которые мешают людям наслаждаться жизнью в ее самый интересный период, когда уже столько знаешь и понимаешь.

Сегодня мы боремся с болезнями и одряхлением уже не ради себя, а ради своих детей и внуков. Кто-то открывает на свои деньги центры здоровья, финансирует медицинские исследования и проекты охраны природы. Кто-то придумывает и рекламирует новые диеты и оздоровительные системы. Ты, наверное, заметила, что люди в последние годы стали гораздо внимательнее относиться к своему здоровью. И новые диеты сегодня сочиняют все кому не лень, это стало модным. Об этом пишется много книжек, но в книжках нельзя объяснить самого главного, того, что знаем только мы, старшее поколение. Поэтому вы рано или поздно приходите к нам с вопросами.

Порой наши рецепты несовершенны, мы ведь не всегда можем их проверить на молодых людях. Потому прости, что я подвергла тебя испытанию керосином. И все же, положа руку на сердце, — он помог хоть немного?..

Любые эксперименты, даже неудачные, идут на пользу, потому что заставляют людей прислушаться к своей природе.

Потом обитатели нашего лагеря потихоньку разъехались кто куда, потому что в жизни еще много можно сделать и повидать. А я осталась в Абхазии, чтобы не дать вырубить лес, который я люблю. Думаю, это удастся остановить — мои друзья собирают на это деньги в разных странах, а у стариков деньги есть.

Но ты, конечно, хочешь знать, что случилось с твоей бабушкой.

Мне нечего тебе ответить. Среди нас был человек, которого она любила. Он был болен. Когда ему стало совсем плохо, они с Тоней ушли в горы, от посторонних глаз. Не знаю, что с ними стало. Тоня могла проводить своего возлюбленного и отправиться дальше, собирать ровесников в лагеря и учить их радоваться жизни.

Я очень скучаю по нашей стариковской компании. И если у тебя есть знакомые пожилые люди, дай им, пожалуйста, мой адрес и скажи, что их всегда ждут в Абхазии. Мне кажется, я уже смогу научить их тому, чему меня учила Тош.

Здесь хорошо и спокойно, и настоящее принадлежит нам.

Будь счастлива.

Твоя Нино»

Все вокруг меня так хлопали глазами, что странно, как ветер не поднялся. Мама вытирала слезы. Владимир Ильич стоял прямой и торжественный, словно только что прозвучал гимн его страны, и кивал головой.

— Вот это да! — зачарованно прошептала Ирка. — Мир одиноких стариков и старушек. Я почти угадала. Какой сюжет, а?

— Катя, прочитай твою записку, — сказал кто-то негромко, кажется, Сашка.

Записка, которую Владимир Ильич вынул из черепахи Донателло, теперь всегда была со мной. Я носила ее в бумажнике вместе с водительскими правами.

Но читать там было нечего, особенно после письма Нино. Я развернула листок в полинявшую клетку, хотя знала его содержание наизусть. Бабушкиным четким учительским почерком было написано:

«Катя!

Будущее принадлежит вам, а настоящее — нам. Самое интересное — за тем фонарем. Ничего не бойся и позаботься о маме.

До встречи.

Бабушка Антонина»

— И это все? — разочарованно спросила Зинка. Видно, она ждала продолжения в том же интригующем духе.

— Это все, — сказал Сашка. Он подошел и взял записку у меня из рук. — Это — все. Понимаешь, Кать?

Я понимала, я не программист, но все же не глупее его.

Мы с бабушкой гуляли в детстве «до того фонаря», где кончалась улица. Людям часто кажется, что идти можно лишь до того фонаря, где кончается жизнь, здоровье, молодость. Но самое интересное дальше, за фонарем. Надо только не бояться. Бабушка знала, что я ничего не боюсь, а вот мама… Поэтому мне и следует о ней позаботиться.

Но тут, похоже, у меня нашлись соперники.

— Аня, мы ведь поедем туда, правда? — сказал вождь мирового пролетариата, обнимая маму за плечи. — Поедем в Абхазию? Там замечательная природа. Зачем ждать, пока тебе исполнится шестьдесят! В твоем возрасте можно даже родить…