Бернардо Гимараенс - Между верой и любовью

Юноша, вернувшийся к мирской жизни после нескольких лет в семинарии, чувствует себя скованным и растерянным.

Эугенио, от которого все ждали живой беседы, был не в состоянии говорить даже с теми людьми, которых знал с раннего детства. Словно заключенный, вышедший из тюрьмы и не знающий, как куда деть руки, с которых сняли кандалы, он был скован в проявлении своих чувств, подавляемых долгой учебой и иступленными молитвами.

Как читатель может себе представить, сердце Эугенио находилось в страшных метаниях и страданиях. Если образ совсем юной девочки не покидал его четыре долгих года, что же было делать ему сейчас, когда она, ставшая уже взрослой, очаровательной девушкой, находилась так близко, одним своим ангельским образом грозя свести на нет все старания и поучения учителей, пытавшихся избавить юношу от мук душевных метаний.

Эугенио начинал сомневаться в своем страстном желании стать священником, стоило ему бросить взгляд на подругу детства.

Визит тети Умбелины с дочерью по обыкновению затянулся на весь день. Мать и дочь, сопровождаемые хозяйкой дома, гуляли по всей фазенде, от дальних мельниц до амбара, отдыхали в саду, ели фрукты, собирали цветы, обедали и несколько раз пили кофе. Эугенио молча сопровождал их, держась чуть поодаль, и отвечал лишь короткими фразами, когда мать или тетя Умбелина обращались к нему. Он не мог и глаз отвести от Маргариты, хотел заговорить с ней, но у него словно отнимался язык.

Маргарита же, далекая от строгости монастырской жизни и никогда не собиравшаяся быть монахиней, наоборот, от души радовалась встрече с другом детства, улыбалась, что-то напевала, шутила и походила на бабочку, свободно порхающую в тени сада, словно приглашая Эугенио разделить с ней радость встречи.

Вдруг она, обойдя весь сад, сорвала два цветка и, подбежав к Эугенио, протянула их ему:

— Вот два цветка, гвоздика это ты, а роза — я. Ты забери себе розу, а я останусь с гвоздикой. Тот, кто выкинет свой цветок, дружбой не дорожит.

Эугенио впервые набрался смелости посмотреть девушке прямо в глаза, но быстро отвел взгляд, не выдержав ее пылкости.

— О!.. Маргарита!.. Я… — начал было он, но Маргарита, не дослушав его, быстро вернулась к матери.

Со всей искренностью Эугенио хотел бы снова возобновить крепкую дружбу, связывавшую их в детстве. Словно цветок, безудержно испускающий чудесный аромат с каждым новым дуновением ветра, Маргарита пробуждала все новые чувства в его сердце.

Когда гости наконец-то ушли, Эугенио смог немного подумать и остался очень недоволен собой. Ему было стыдно вспоминать сцену их встречи, когда он вел себя просто неподобающе. Поэтому он твердо решил нанести ответный визит и проявить себя с наилучшей стороны.

На следующий день прямо с раннего утра юноша отправился навестить соседок.

Стояло начало октября. Воздух был так чист, а небо было таким синим и безоблачным, что можно было разглядеть пики самых далеких гор. Ярким светом солнце озаряло траву, которая стелилась как дивный ковер, вытканный из зелени и цветов, а теплый воздух успел уже иссушить ночную росу.

Эугенио любовался родными видами, подогревавшими в нем нетерпение встречи с Маргаритой.

Белоснежный домик тети Умбелины, примостившийся в тени диких фиг, долина, сверкающая травой, мостик, калитка, соседние с ручьем деревья и дорожка, убегающая далеко в горы — все это, такое любимое и родное, пробуждало в нем множество теплых чувств и мечтаний.

Все живое вокруг словно радовалось его возвращению, как радуются возвращению старых друзей.

Как же здорово было вдохнуть всей грудью воздух родных полей! Каким бальзамом для его души стали ароматы этой долины!

И как же печальны и тусклы были далекие горы в Конгоньяс ду Кампо по сравнению с видами родительской фазенды! Каким мрачным и скорбным казалось даже само здание семинарии в сравнении с домиком тети Умбелины!

Прощай, семинария!.. Прощайте, тягостные думы! Прощайте, печали и страдания! Прощай, богословская литература! Все это вылетало из его головы подобно стае сов, изгнанных из мрачной пещеры ярким лучом живительного света.

Эугенио снова охватили пьянящие воспоминания детских лет.

Маргарита ждала его у знакомых ему деревьев. Один взгляд на этих молчаливых свидетелей их детских игр и шалостей придал ему смелости и разогнал страх, как разгоняет дуновение утреннего ветра туман над горами. Они подошли к дому Умбелины со счастливыми лицами, держась за руки, как в детстве.