Лесли Пирс - Когда мы встретимся снова

Проезжая по улицам Бристоля, Бет думала о том, как часто ее клиенты говорили ей колкости вроде: «Для вас это ничего не значит, вы же родились с серебряной ложкой во рту!» Смешно, но люди часто приходили к такому умозаключению только потому, что она была адвокатом и умела красиво говорить. Она знала, что забитой домохозяйке из муниципальной квартиры и в голову не могло прийти, что «домашнее», скажем так, насилие могло скрываться за внушительными дубовыми дверями дома с роскошной подъездной дорогой, обсаженной деревьями. Так же, как грабитель не мог себе представить, что за фасадом богатого здания может таиться нищета.

Вот только Бет знала это наверняка, поскольку ей довелось испытать все эти прелести на собственной шкуре. Ее отец был хвастуном, снобом и шарлатаном. Он всегда намекал, что происходит из знатного рода, хотя правда заключалась в том, что его прадед, Рональд Пауэлл, был всего лишь неграмотным работягой, который сколотил состояние, покупая дешевые земельные участки, позже выстроил на них маленькие домики ленточной застройки в Кентском пригороде Лондона, а потом сумел продать их с огромной выгодой. Он повторял эти спекуляции снова и снова, мудро покупая никому не нужную землю, а потом строя на ней небольшие дома, которые были нужны всем.

Рональд обладал уже внушительным состоянием, когда в 1870 году решил жениться. Его жена Лея происходила из аристократической семьи. Вероятно, это она убедила Рональда выстроить поместье Коппер-бичиз в Сассексе, где и выросла Бет. Дом отличался классическим стилем и элегантностью, свойственным сельским поместьям времен короля Георга. Лея с Рональдом посадили буковую аллею, вдоль которой ныне была проложена подъездная дорога.

У них было трое сыновей, двое погибли в Первую мировую во Франции, но Эрнест, дед Бет, выжил и вернулся домой, чтобы принять бразды правления процветающим семейным бизнесом. Он поселился в Копер-бичиз вместе со своими стареющими родителями и женой Онор. В 1920 году там же родился отец Бет, Монтегю.

Бет выросла на рассказах о том, какие роскошные приемы устраивали в Коппер-бичиз в те времена, когда ее отец был еще мальчишкой, о конюшнях, полных лошадей, о слугах и чудесных садах. Конюшни по-прежнему стояли на месте, хотя и пустовали, а то, что когда-то было обширными лужайками, превратилось в пастбища, проданные соседу-фермеру. Деньги испарились задолго до рождения Бет в 1951 году. Дом отчаянно нуждался в ремонте, в нем царили постоянный холод и сырость, и даже помочь матери во время уборки было некому.

Бет так никогда и не смогла выяснить, отчего ее отец оказался неспособным продолжать делать деньги после смерти своего отца. Она знала, что в послевоенные годы, вплоть до начала шестидесятых, наблюдался бум торговли недвижимостью. Она могла только предполагать, что причиной безденежья семьи стали лень и некомпетентность отца: ее сестра Серена, которая была на десять лет старше Бет, говорила, что не припомнит случая, когда бы их отец работал. Он вечно сидел дома, почитывая газеты, ковыряясь в саду или проверяя счета на содержание дома, которые вела мать, и вечно упрекая ее за расточительность.

Лет пятнадцать назад Бет однажды попросила свою мать, Алису, объяснить ей эту загадку, но в ответ услышала лишь патетическое восклицание, которым та обычно отговаривалась и раньше: «Монти воспитали джентльменом, его никогда не учили, как руководить деловым предприятием. Это не его вина».

«Джентльмен! — пробормотала про себя Бет. — Он просто напыщенный грязный ублюдок!»

Она ненавидела отца. Если бы не мать, она больше никогда не переступила бы порога родного дома после того, как стала учиться в университете. Монти воспользовался даже ее поступлением, похваляясь на каждом углу теми жертвами, на которые он вынужден был пойти, чтобы дать своим детям хорошее образование.

На самом же деле это не стоило ему ни копейки, потому что они учились в обычной средней школе. Поступив в университеты, его дети получили гранты и стипендии, кроме того, они подрабатывали, чтобы содержать себя. Монти никогда и ничего не давал никому из них — ни денег, ни времени, ни родительской ласки. А теперь он ставил себе в заслугу достигнутые ими успехи.

А вот свою мать Бет любила. Она была тихой и скромной женщиной, которая всю себя отдавала детям и стоически терпела своего невыносимого хвастуна-мужа, свято веря, что такова доля всех замужних женщин. Она полной мерой отведала несчастья в браке. Мама могла бы прожить намного дольше, согласись Монти продать огромное поместье и переехать куда-нибудь в более теплое, сухое и уютное место, содержать которое было бы легче.