Лесли Пирс - Чужое гнездо

Наконец она заставила себя медленно пройтись мимо витрины. В той части, которая до сих пор не была доступна взгляду девушки, декоратор разместил зеленое платье — и хотя эта модель предназначалась скорее для зрелой, пышной дамы, фасон Дэйзи понравился.

Вниз ко входу вели ступени, однако за шеренгами стоек с одеждой почти ничего нельзя было разглядеть. Одного взгляда на сверкающую полированной бронзой дверь и отделку стен помещения — в бледно-розовых и кремовых тонах — хватило Дэйзи, чтобы понять: здесь торгуют исключительно дорогими моделями, существующими всего в двух-трех экземплярах. Ей показалось, что внутри магазина никого нет — ни продавцов, ни клиентов.

Она круто повернулась на каблуках и снова прошла мимо витрины бутика. Миссис Питерс утверждала, что Эллен совершенно не интересовалась модной одеждой. Как тогда это шикарное заведение могло принадлежать ей? И все же ее не покидала какая-то абсурдная уверенность. Дэйзи могла позволить себе только готовую одежду, купленную в недорогих магазинах или на распродажах, и никогда не посещала бутики, но сегодня придется нарушить эту традицию.

Она вернулась к станции метро и обнаружила рядом с ней кофейный бар. Здравый смысл подсказывал, что самым разумным сейчас было бы отправиться домой и действительно написать Эллен письмо. Однако, наскоро проглотив кофе, она снова как загипнотизированная двинулась к магазинчику.

Теперь внутри кто-то был. Стройная женщина в черном платье, стоя около окна, поправляла платья и костюмы на стойках. И у нее были красивые рыжие вьющиеся волосы, рассыпавшиеся по плечам!

Дэйзи окаменела, но ее глаза не отрываясь следили за женщиной в магазине. Девушка буквально сгорала от желания увидеть ее лицо и в то же время боялась, что ее заметят. Как губка, Дэйзи жадно впитывала все детали: золотую цепочку вокруг тонкой талии женщины, ее узкие бедра, суховатые, но превосходной формы ноги, черные туфли-лодочки с тонкой золотой полоской над трехдюймовыми каблучками…

Кто бы мог предположить в Эллен такое изысканное очарование? Обычно Дэйзи представляла ее в свободной, сельского покроя одежде, без косметики и прочих женских ухищрений. Вместе с тем Дэйзи чувствовала — если бы ее одели точно так же, поставив рядом с этой женщиной, разница состояла бы только в том, что ее собственные волосы были заметно длиннее и отчаянно требовали визита к парикмахеру.

Внезапно Дэйзи почувствовала слабость. Сердце билось слишком быстро, ладони покрылись липким потом. Она знала, что сейчас ей нужно уйти, все обдумать и как следует подготовить следующий визит, но желание взглянуть Эллен в лицо и услышать ее голос заглушило слабый протест здравого смысла, призывающего к благоразумию.

Когда она открыла дверь, звякнул колокольчик, и женщина с улыбкой обернулась. Это не было улыбкой узнавания — обычное приветствие потенциальному покупателю.

— Можно мне просто посмотреть? — ошеломленно выдавила Дэйзи, потому что женщина оказалась потрясающе красивой: с бархатно-карими глазами, вокруг которых только пристальный глаз мог бы обнаружить несколько морщинок, с шелковистой кожей и по-девичьи припухшими губами. И тем не менее не было никаких сомнений, что это та же женщина, которую муж миссис Питерс сфотографировал в цветущем саду тринадцать лет назад, — только ее улыбка больше не была застенчивой. Вокруг Эллен витала аура человека, который хорошо знает себе цену.

— Ну конечно же! — проговорила она с едва различимой иронией в голосе. — Не обращайте на меня внимания, я просто навожу порядок после выходных. В субботу вечером здесь было столько народу, что все вверх дном.

В ее речи слышался дальний отзвук корнуолльского говора, но если бы Дэйзи совсем недавно не побывала в Корнуолле, она вряд ли бы его распознала. Девушка поставила свой портфель на пол и двинулась вперед, делая вид, что ее интересует коллекция свитеров. Сейчас она чувствовала себя совсем скверно, потому что сама загнала себя в ловушку.

Магазинчик оказался одним из самых изысканных, которые Дэйзи когда-либо приходилось видеть. Интерьер переливался всеми оттенками кремового и бледно-розового цветов, а прилавок и рамы многочисленных зеркал покрывали брызги золота. Пахло дорогими духами, пол был устлан роскошным ковром, в котором утопала нога. Даже занавески на примерочных кабинках были безупречными — из бледно-розовой парчи, а каждую придерживал толстый витой шнур с золочеными кистями.