Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

При звуках моего голоса он обернулся и стал озираться, видимо ища меня. Я отчетливо видела его в лунном свете. Это был мой отец. Черт бы побрал зеркальные образы! Черт бы побрал фигню с другими мирами! Передо мной стоял мой отец.

Папа разменял шестой десяток, но он бывший футболист и еще вполне крепок. Однажды двоюродный брат признался: в детстве он считал, что мой отец – самый сильный человек на свете, а став взрослым, он убедился в этом окончательно. Наверное, он прав. Папа не то чтобы здоровяк, нет. Рост у него пять футов десять дюймов; когда он заканчивал школу в маленьком городке, представители отборочной бригады сказали, что он недостаточно крупный, чтобы играть в футбол за команду какого-нибудь известного университета, например Иллинойсского. Но они не приняли в расчет папино упорство. Как злобный маленький бульдог, он упрямо несся к цели, и остановить его было невозможно. Он успешно играл в студенческой лиге, а закончив колледж, успешно передавал навыки молодым игрокам. Его взяли на работу в самую крупную школу в Оклахоме; под его руководством команда, которую он тренировал, семь лет подряд выходила в финал чемпионата штата. И все семь раз побеждала.

Я всю жизнь была папиной дочкой. Привыкла полагаться на его силу. В детстве я не сомневалась: нет такого дракона, которого он не убил бы, нет такого демона, которого он не изгнал бы ради меня. И теперь я видела его зеркальное отражение в стоящем на наблюдательном посту мужчине.

– Папа!

Видимо, он услышал мой призрачный голос, потому что вдруг резко вскинул голову и наморщил лоб. Конечно – ведь он меня не видит! Но, выходит, слышит?

– Рианнон! Ты здесь, доченька?

Наверное, он слышит крик моей души.

Сосредоточившись на одном лишь слове, как на молитве, я заплакала и крикнула:

– Опасность!

– Да, девочка моя. Я тоже почуял опасность в ночи! – Внезапно морщины на его лбу разгладились, и он решительно зашагал прочь с площадки. Вскочив на деревянный мостик, который шел вдоль всей внутренней стены замка, он побежал к дозорной башне. Я летела над ним в воздухе. Вскоре загремел его голос, очень похожий на голос моего отца – если бы мой отец говорил с шотландским акцентом:

– Все к оружию! Защищайте замок! Эпона предупредила меня об опасности! Торопитесь, ребята! Смертельный холод сковывает меня… чую, не много времени у нас осталось!

Через окно я заметила, как изменились лица охранников; они бросились к человеку, так похожему на моего отца. Схватив мечи, они побежали к башням; послышались крики – будили спящих. В темноте загремело оружие.

А потом до меня из внутренних покоев донеслись страшные крики.

Под руководством моего отца мужчины, кое-как нацепившие килты, спешно хватали оружие и выбегали из башен – видимо, там разместился гарнизон. Все бежали во внутренний двор, куда незаметно проник враг. Я беспомощно наблюдала за тем, как навстречу защитникам замка выбегали жуткие создания. Мучнисто-белая кожа окрасилась кровью их жертв. Страшные твари не были порождениями кошмара – они сами были кошмаром. Никакого оружия у них в руках я не заметила, и все же, когда стражники вступили с ними в схватку, их мечи и щиты были почти бессильны против оскаленных зубов и когтей. Крылатые твари превосходили защитников замка и числом, и свирепостью. Многие из них время от времени наклонялись над поверженными, еще живыми врагами, не спеша пили кровь и пожирали теплые внутренности, а потом возобновляли резню. Я слышала ужасный хруст ломаемых костей, треск рвущейся плоти, и меня трясло.

Отца я вскоре потеряла из виду; я решила спуститься к месту битвы. Тело мне не повиновалось. Правда, спускаться ниже не было нужды – я увидела его. Его окружали крылатые твари. Из многочисленных рваных ран на плечах и груди отца хлестала кровь, а он все замахивался огромным мечом, отражая врагов. У его ног валялись два безголовых трупа – жертвы его силы.

Твари окружили его, но все старались держаться подальше от его клинка.

– Сюда, подлые трусы! – услышала я его голос и узнала знакомую интонацию. Правда, прежде я слышала ее лишь однажды. Дело было на тренировке. После того как лучшего лайнбекера команды задержали в магазине на мелком воровстве, папа отстранил его от матчей. Нахальный парень заявил отцу: не важно, как он ведет себя вне стадиона, он все равно будет играть, потому что он – лучший игрок в команде. Папа приказал парню вместе с его самомнением выйти в центр поля и при всех заявил: «Если сегодня хоть раз собьешь меня с ног, завтра выпущу тебя на матч!»