Ануш Варданян - Не ссорьтесь, девочки!

— А Сонька привыкла орать на своих рабочих, — говорит Нонна и назидает подругу: — Соня, ты не на стройплощадке!

— Что вы тут засаду устроили?

— Мы не специально. Так получилось. Вот! — В доказательство своей кристальной невиновности Соня указывает на Нонну. — Полюбуйся на подруженьку! Вцепилась в пенек, сидит, комаров кормит, выходить не хочет, а шашлыков, наоборот, хочет, аж слюни текут.

— Это не слюни, это слезы! — стонет Нонна.

— Причина? — интересуется Юля.

Соня трясет Нонку за плечи.

— Сама скажешь или мне сказать?

Юля прекрасно знает, что ее подруги — личности неординарные, но что-то из ряда вон выходящее должно произойти, чтобы они забились под куст.

— Девицы, что случилось?

Нонна опускает глаза и садится на поваленное дерево.

— Не томите, я уже боюсь.

— Он — здесь! — сообщает Нонна зловещим шепотом.

— Кто?

— Ну, этот…

— «Этот» — это кто? — спрашивает Юля у Сони.

— Да актер этот, Шершневский Олег.

— Да ну!

— Ну да!

— Класс. Я так давно хотела с ним познакомиться. Слушайте, а хорошие у Эдика знакомые! Мне это определенно нравится.

— А мне нет, — заявляет Нонна.

— А тебя никто не спрашивает. Пошли, пошли, пошли. Быстренько.

— Девочки, вы идите. А я здесь посижу. А? А вы мне шашлычка сюда. И водочки. И мне хорошо здесь будет. Посижу. Свежий воздух. Нормально.

— Ну, вот что, Баба-яга в тылу врага! Пора выходить из подполья! Покажись-ка артисту во всей своей красе!

Юля с Соней переглянулись, сговорились без слов, подхватили Нонну под руки и выволокли на свет божий. Нонна визжит, но подчиняется большинству.

Олег рассчитал правильно. Он — актер и сумеет разыграть небольшой спектакль для Нонны. Он воспользуется тем, что богатый гастрономический натюрморт расслабляет любую, даже самую острую бдительность. Сочные кусочки мяса и спелые помидоры, веточки зелени и сияющие рубиновыми ядрышками половинки граната, сыры, поблескивающие матовыми боками, вино в глиняных кувшинах. Гости сидят в плетеных креслах. Что-то мирное нашептывает Финский залив. Олег умел быть душой компании, если того требовали обстоятельства. Как раз сегодня тот самый случай. Он читал стихи, посвящая их Дмитрию Ивановичу и его новой подруге — на старости лет старый артист решил жениться. Он рассказывал забавные истории из киношных экспедиций, рассыпался в комплиментах женщинам, а когда, наконец, Нонна перестала напряженно ожидать подвоха, Олег поведал историю их знакомства. Он, конечно, не указал на Нонку пальцем, напротив, — он говорил о ней как о другом человеке и потому был свободен в выборе эпитетов.

Он описал потрясающую красавицу, вошедшую в зал. Вспомнил про кусок рыбы, сорвавшийся с вилки Федорова. Рассказал о том, что она вытворяла, выпив граммов двести пятьдесят водки.

— В общем, она меня совершенно покорила — красавица, умница, сексуальная! Мне мой приятель режиссер говорит: «Да просто искательница приключений». Но я чувствовал, что-то здесь не так. А я женщин знаю… Нет, думаю, что-то здесь не то.

— Барышни, а ну-ка быстро возмутились! — потребовал Эдик. — Что это Шершневский говорит такое? Что значит: «Я женщин знаю»?

— Ну простите, родные, — грустно сказал Олег. — Я знал многих ваших сестер, я многим принес горе и слезы, простите меня за это.

— Некоторым, наверное, и счастье от тебя было? — спросила полненькая мулатка — жена Валеры.

Олег задумался и хотел честно признаться, что счастье это, по всей видимости, было исключительно полового свойства, но вместо этого ответил:

— Надеюсь. Выпьем.

— За наших девушек? — бодро спросил Димон.

— Нет. Погоди. За другое. За счастье чувствовать себя дураком.

— Как это? — удивилась Юля.

— Очень просто. Я вот жил-жил. С кем-то спал. Снимался в кино. Деньги зарабатывал. Не жизнь, а сплошной водоворот событий. Но тут, вы только представьте себе, приходит момент, когда ты сталкиваешься с кем-то, кто переворачивает всю твою систему координат с ног на голову. Весь твой опыт оказывается бесполезным. И ты — дурак. Но дурак счастливый.

— Дурак и есть, — отчитал его Дмитрий Иванович. — Упустил свою фею?

— Сейчас выпьем, дорасскажу.

— Нет уж, давайте сначала рассказывайте, — настаивает Соня, — а то потом забудете. А я от любопытства умру.

Нонна плавно занесла руку на спинку стула подруги и ущипнула ее за спину.

— Ой, мамочки! — пискнула Соня.

— Я никак понять не мог, кто она? Что она делает в этом ресторане? Одна. И ведет себя так странно. А еще она смешная! И знает об этом! И не боится этого! А остроумная! Я ее шутки до сих пор знакомым цитирую.