Джен Сакс - Милашка

ГРЕЙС

Это действительно пугало меня. Я не могла понять одну вещь: он на самом деле любит меня или думает, что любит? Если любит, то почему? И что мне с этим делать? Пока я могла сказать только то, что мне очень нравится быть вместе с Сэмом, общаться и полагаться на его помощь. И самое главное — не лгать, не скрывать от него свои чувства. Только с ним я могла позволить себе оставаться собой и не прикидываться, что я лучше, чем на самом деле. Не исключено, что и он испытывал подобные чувства. И это несмотря на все, что мы знали друг о друге. Боже мой, какое облегчение.

Никогда в жизни я ни с кем не была столь откровенной, как с ним. Даже с самыми близкими подругами. Всю свою жизнь я стремилась быть на коне, добиваться успеха и заставлять людей восхищаться мной. Правда, причины для этого бывали самые разные, но суть оставалась той же. Я хотела, чтобы у людей не было никаких оснований ненавидеть меня, и с этой целью подавляла в себе все низменные импульсы. Точнее, я просто старалась не думать об этих импульсах, пока не стало слишком поздно. При этом я видела, что вокруг меня немало злых людей, которые по какой-то странной логике были вовсе не плохими людьми. Во всяком случае, лучше меня. И я очень боялась потерять их. Именно поэтому с ранних лет приучилась обдумывать каждый свои шаг, чтобы не допустить какой-нибудь досадной ошибки. Чье-то мнение обо мне всегда было важнее и дороже, чем мое собственное. А позже я вообще перестала задавать себе подобные вопросы.

Ну хорошо, могу предположить, что на самом деле я не очень-то опасалась оскорбить чувства тех парней, которых убила. Я даже могу представить, что боялась, как бы они не обидели меня. Впрочем, это уже не важно. Господи Иисусе, я не знала, как ответить на эти идиотские вопросы. Но знала, что ужасно, когда человек совершает тяжкие преступления, и без сколько-нибудь вразумительного оправдания. Что-то не дало мне возможности поговорить с этими мужчинами начистоту, объяснить, как я к ним отношусь. Что-то остановило меня в самый последний момент. Мне казалось, это была боязнь унизить их чувство собственного достоинства и страх, что они могут сделать мне то же самое, если не хуже.

Как хорошо, что меня перестали терзать муки совести. Во всяком случае, надеюсь, что это так. Пока я способна равнодушно относиться к окружающим меня людям, у них больше шансов остаться в живых. Иначе им тоже не повезло бы, как тому миллионеру, принявшему мучительную смерть под колесами грузовика. Если бы я твердо сказала, что не пойду с ним в отель, он бы до сих пор сидел в своем офисе и делал деньги.

Как бы то ни было, Сэм полюбил меня такой, какая я есть и вне зависимости от того, что я натворила. По крайней мере он сказал, что любит. Значит, он совершенно конченый убийца. И к тому же, вероятно, бесстыжий извращенец, подсматривающий за женщинами. Конечно, я сама не подарок, но он на моем фоне выглядит просто монстром. Ничего не поделаешь. Нельзя же в конце концов отказываться от любви только из-за того, что она показалась недостаточно большой. Или из-за того, что любящий тебя человек обладает какими-то недостатками. В океане нашей жизни совсем немного такой крупной рыбы, как он. Или я.

Однажды вечером, после встречи с глазу на глаз, мы с Грейс решили поужинать в итальянском ресторане, а потом отправились в театр. И ресторан, и театр были расположены неподалеку от ее дома, что объясняет многое, но далеко не все. Когда мы возвращались домой, я никак не мог отделаться от мысли, что спектакль произвел на меня довольно странное впечатление. Конечно, я понимал, что театр экспериментальный, но не до такой же степени, чтобы главную роль в спектакле играла собака, а древнегреческий хор пел под аккомпанемент группы тяжелого рока. Сколько же времени я не посещал современные театры в Нью-Йорке? Похоже, целую вечность. Я никак не мог понять смысл этой пьесы и всю дорогу ломал голову над ее содержанием.

Вскоре мы оказались в нижней части Ист-Сайда, в районе, с давних времен известном под названием Ист-Виллидж. Здесь можно было воочию убедиться в незатухающей ни на минуту интенсивной жизни мегаполиса, которая в других районах города была укрыта завесой благопристойности и респектабельности. Проходя по тротуару мимо припаркованной у обочины машины, мы увидели немолодую уже пару: мужчина и женщина отчаянно спорили. Они кричали на двух языках, причем чувствовалось, что в выражениях не стеснялись. Я посмотрел на Грейс, надеясь обменяться снисходительными усмешками по поводу происходящего, но ее лицо выражало смятение.