Мелинда Метц - Изгой. Дикарь [сборник litres]

– Ты в порядке? Как голова? – спросила Изабель.

– Да, я в порядке. Ты отлично справилась. – Он сел на один из кухонных стульев. Изабель устроилась напротив него. Не рядом с ним, а напротив. «Так значит, не стоит радоваться этому недоизвинению, – подумал Алекс. – Она не особо-то жаждет бросаться обнимать рыжего придурка».

– Ну, причина, по которой я пришел… – Алекс сделал глубокий вдох. – Я волнуюсь за тебя.

– Тебе не нужно! – запротестовала она.

– Стой, позволь мне закончить, – продолжил Алекс. – Знаю, что тебе не нравится, когда тебе указывают, что делать. Но иногда то, что люди советуют, – правильно, знаешь ли.

Изабель встала и принялась собирать грязные тарелки со стола. затем швырнула их в раковину.

– Ты здесь, чтобы приказать мне держаться подальше от Николаса, – поняла Изабель.

– Да, потому что ты не можешь ясно мыслить, – ответил Алекс. – Знаю, ты не считаешь Валенти угрозой для себя и Николаса, потому что у вас есть сила, но…

– Нет. Мы не будем об этом говорить. Потому что дело не в этом, – отрезала Изабель. Она сгребла серебряные столовые приборы и кинула в раковину вслед за тарелками.

– А в чем тогда дело? – спросил Алекс.

– Ты просто ревнуешь. Видишь, что между мной и Николасом что-то происходит, и это сводит тебя с ума. – Она рывком включила горячую воду, и та струей ударила по посуде.

– Признаюсь, это так, – согласился Алекс. Какой смысл отрицать то, что очевидно? – Но что насчет твоего брата? Что насчет Майкла, Лиз и Марии? У них нет причин ревновать, но все они думают, что Николас подвергает тебя опасности. Нет, не только тебя – нас всех.

Изабель схватила одну из тарелок и стала яростно ее тереть.

– Я хочу, чтобы ты ушел, – сказала она, не оборачиваясь.

– Отлично, – ответил Алекс, – Но ты должна знать, что это все. Если я уйду, то не вернусь больше. И не прибегу к тебе, если ты вдруг передумаешь.

– Я смогу это пережить, – хмыкнула Изабель.

– Так тебе стало получше? – спросила Мария.

Лиз взглянула на Алекса. Мария почему-то считала, что поход за мороженым развеселит его. Но Алекса сейчас точно нельзя было назвать «веселым».

– Не очень, – признался он.

Мария повернулась к Лиз.

– Что думаешь? Еще M&M’s?

– Э. Нет, думаю, проблема в посыпке. Ему нужна радужная посыпка, а не шоколадная, – ответила Лиз. – Радуга делает людей счастливыми, разве не так?

– Так. Я позабочусь об этом. – Мария вскочила на ноги, взяла мороженое Алекса со стола и поспешила к стойке.

Лиз съела ложку замороженного йогурта и задумалась. Она надеялась придумать что-то емкое, что можно сказать Алексу по поводу ситуации с Изабель. Но сказать было нечего. Лиз прекрасно понимала друга: вряд ли хоть какие-то слова могли бы заставить ее почувствовать себя лучше из-за желания Макса «быть друзьями».

– Эта радужная посыпка безвкусная, – пробормотал Алекс.

– Ага. На вид кажется, что у нее должен быть прекрасный вкус. Словно она должна взрываться в твоем рту всеми этими цветами, – согласилась Лиз. – Может, ты составишь список еды, вкус которой отличается от ожидаемого?

– Возможно. – Алекс увлеченно разглаживал складки на бумажном полотенце.

– Эй, прости. – Лиз похлопала его по руке, ощутив себя так, будто погладила щенка, и почувствовала себя абуэлитой. Та всегда так поступала, когда кто-то был расстроен. – Знаю, что иногда чувствуешь себя еще хуже, когда другие пытаются тебя подбодрить.

У Лиз точно были времена, когда ей просто хотелось свернуться под одеялом, слушать грустные песни об ушедшей любви и думать о Максе. Когда она бывала в таком настроении, ей не хотелось слушать чьи-то подбадривания.

Она наклонилась к Алексу.

– Знаю, что мороженое не поможет, – прошептала она. – Но Марии лучше, когда она делает что-то ради тебя.

Мария насильно скормила Лиз целое меню для заедания стресса, после того как Макс сказал о своем желании остаться друзьями. Лиз пришлось поглотить уйму разных видов шоколада, пирожных, сыра, а также картошку фри и другую жирную и калорийную пищу, которую предлагала Мария.

И это лишь доказывало, какой она прекрасный друг. Она была прирожденным фанатиком здоровой еды и отказывалась есть что-то консервированное, с добавками или неестественных цветов. Она не ела мясо, яйца или любую молочную продукцию. Но когда друзья грустили, Мария считала своей задачей добыть еду, от которой им станет лучше. Даже если ей самой до смерти хотелось затолкать в них сине-зеленые водоросли, ростки пшеницы или тофу.