Мелинда Метц - Изгой. Дикарь [сборник litres]

Мария оглядела комнату в поисках того, что бы еще засунуть в коробку. Заметив на подоконнике керамическую перечницу в виде пчелки и такую же солонку, она схватила их, намереваясь положить в коробку.

– Мне это упаковать?

Майкл забрал их у нее из рук.

– Они из первой приемной семьи. Я думал, что буду жить там все время, хотя социальный работник и сказал, что это ненадолго. Я все думал – может, Сэлинджеры передумают и оставят…

На щеках Майкла разлился густой румянец. Он бросил солонку и перечницу в мусор.

– Не знаю, зачем я повсюду таскаю их с собой, – пробормотал он.

– Эй, ты уверен? Они вроде как милые. – Мария сделала шаг к мусорному ведру, чтобы достать их.

– Нет, оставь, – приказал Майкл.

Мария взяла скотч и погрузилась в заклеивание коробки. Она чувствовала, как слезы обжигают глаза, и ей не хотелось, чтобы Майкл их заметил. Очевидно, он уже испытал унижение, признавшись, что когда-то был маленьким ребенком, мечтавшим о настоящем доме. Ей не хотелось все усложнять, показывая, какой грустной ей показалась эта сцена.

– Не хочешь узнать, что называют мальчишеским, э… мальчишеским эквивалентом «дыни» в этих книгах? – спросила Мария.

– Тебе многое нужно узнать, если считаешь это «эквивалентом», – ответил Майкл.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – рассмеялась Мария.

– Я хочу услышать это от тебя, – ответил он. – Не верю, что ты можешь произнести такое слово. Не твоими невинными губками.

– Я же сказала, не называй меня невинной.

Все. Она это сделала – увела их от явно неприятной для Майкла темы. Мария надеялась, что он понимал: если ему однажды захочется поговорить, она будет рядом и обязательно поможет.

Макс уставился на экран компьютера. Никаких совпадений по запросу «инопланетяне и Элвис»? Всего два часа назад их были тысячи!

Он перечитал запрос: оба слова были написаны неправильно. Макс откинул голову и закрыл глаза. «По крайней мере “и” я написал верно», – подумал он. После случившегося это уже было хорошо.

Он никак не мог выкинуть из головы ту сцену, когда Лиз упала на пол, а Николас спокойно вышел из дома, словно то, что он сделал, не имело особого значения. И еще Макс гадал, где сейчас Изабель.

– Проблемы? – спросил Рэй.

Парень вскинул голову и открыл глаза. Он терял навыки – даже не услышал, как Рэй подошел к нему. А это всего второй вечер на работе. Должно быть, владелец музея думает, что нанял полного придурка.

– Нет, никаких проблем, – заверил его Макс. – Вот-вот нарою что-нибудь на этого фотографа. – Он перепечатал запрос. И не смог сдержать стон, когда понял, что написал две «и» подряд.

– Ты в порядке? – снова спросил Рэй. – Не нужно было возвращаться, если дома проблемы.

Макс вздохнул:

– Я должен работать. Там я все равно ничем не помогу.

Рэй кивнул. Он не стал больше задавать вопросы, но и не ушел – видимо, на случай, если Макс все же захочет выговориться.

– Просто моя сестра слишком привязалась к этому парню… – Макс в нерешительности замолчал. Не мог же он рассказать Рэю, что происходит на самом деле.

– Парню, которого ты не одобряешь, как я понимаю, – уточнил тот.

– Он подбивает ее делать вещи… Вещи, которые она сама бы никогда не сделала, – продолжил Макс.

– Думаешь, она в опасности? – спросил Рэй, пристально глядя на парня.

– Думаю, да.

Рэй подвинул стул ближе к Максу и сел.

– Тебе может не понравиться этот вариант, но думал ли ты, чтобы рассказать обо всем родителям? – спросил он.

Если бы только Макс мог поговорить об этом с ними! Они отлично справлялись с кризисами, никогда не обвиняли детей, ничего не высказывали – в общем, вели себя лояльно. Они просто всегда знали, что нужно делать, и делали. Конечно же, после они могли и покричать. Но сначала все исправляли.

Однако Макс не мог обратиться за помощью к родителям в ситуации с Изабель. Во-первых, они не знали, что он и Из – инопланетяне. Конечно же, мама с папой подозревали, что в двух детях, обнаруженных голыми на шоссе, есть что-то странное. И после усыновления Макса и Изабель они пытались узнать что-нибудь об их прошлом. Но так и не нашли ответов.

А во-вторых, даже если бы хотел, тогда Макс не мог рассказать новым родителям правду о себе и Изабель – он и сам не знал, что на самом деле пришелец. Только годы спустя, когда увидел фотографии обломков после крушения в Розуэлле и снимки со вскрытием пришельцев, а затем узнал некоторые символы с инкубационной камеры, Макс все понял. Он прочитал все истории о том, как правительство угрожало свидетелям крушения. Именно в тот момент Макс осознал, что, озвучив свою инопланетность, он подвергнет себя, Изабель и всех окружающих их людей опасности. Они с сестрой договорились никогда никому не рассказывать.