Елена Ласкарева - Вся жизнь — игра

Из темноты, как по волшебству, материализовалось белое пластмассовое кресло для Маргариты, а потом и круглый маленький столик. И без всякой скатерти-самобранки на нем начали возникать яства. Огурчики в пупырышках, наливные помидоры и неестественно крупные дольки чеснока даже в темноте поражали интенсивностью красок, точно подсвечивались изнутри.

Подлинный джентльмен должен угощать даму — Костя сам, без Ритиной подсказки, интуитивно почувствовал это. И сразу претворил в практику.

Конечно, ему хотелось бы пригласить ее в ресторан. Деньги у заправского водителя для этого имелись: не весь левый заработок он нес в семью, оставлял себе заначку.

Да вот беда: леди-то переоделась к ужину, а он так и остался в пропотевшей линялой футболке, в которой играл в теннис. Правда, при нем теперь была шикарная серебряная ракетка, но она же не могла заменить костюма и галстука!

Невозможно ведь, в свою очередь, просить Маргариту:

— Не обождете ли, пока я сменю одежду?

У Константина было богатое воображение. Он живо представил себе, как на эти его слова леди ответит суетливо, словно поменявшись с ним местами:

— Да я хоть всю ночь! Ты только скажи… Хоть мне и подниматься рано к завтраку… Но ради тебя, Константин, могу и не завтракать…

Костя рассмеялся собственной нелепой фантазии и — нашел выход. Зная наперечет все сочинские тупички, закоулки и уютные местечки, он пригласил волшебную леди туда, где затрапезный внешний вид не помеха: в ночную шашлычную под открытым небом. Помимо всего, его тут знали и уважали, несмотря на юношеский возраст.

Эти ребята, Левон и Серго, собираясь под утро по домам, вызывали не первое попавшееся такси, а спрашивали персонально его, Константина Завьялова.

На собственных машинах они с работы никогда не добирались: считали это дополнительной, обременительной нагрузкой после трудовой ночи.

Левон и Серго обслужат «Котю» и всякого, кто будет с ним, по первому классу.

А сегодня Котя подцепил такую кралю, что… заслужил у кавказцев еще большее почтение.

Они пили холодное молодое вино: любопытно, под каким кустом спрятан и к какой электропроводке тут у них подключен холодильник?..

— Хорошо-то как. Костя, спасибо тебе, — расслабилась Рита.

Дневные переживания оставили ее, мыслию Георгии — тоже. Она чувствовала, что это — лишь временная передышка, но зато такая приятная!

Шумела листва над головами, а сквозь нее просвечивали звезды. И вдруг где-то наверху, совсем рядом, защелкал соловей.

Мужчины не обратили на него внимания: для них эти летние трели были привычны и естественны. А Маргарита — заслушалась…

И опять вернулась на много лет назад, в родной невзрачный Серпухов.

…У Пигмы и Саи случилась маленькая, глупая, но для них весьма ощутимая трагедия: поломался японский кассетник. А значит — королева осталась без серенад.

Но она этого не заметила, потому что как раз в эту ночь под ее окнами, во дворе, неведомо откуда объявился соловей. Он заливался так страстно, так самозабвенно и цветисто, что ввел Риту в заблуждение: девочка решила, что поклонники раздобыли новую модную запись.

И наутро поблагодарила их от души. А обожатели не поняли — за что: подумали, что у них появился конкурент, некий мистер Икс.

Долго они искали и вычисляли этого третьего лишнего. И спорили. Что сделать с ним, когда найдут: взгреть как следует или принять в свою донкихотскую компанию? Ведь мастер настоящей, живой серенады им не помешал бы.

А когда магнитофон отремонтировали, мистер Икс исчез. Тоже, наверное, был самолюбив и не терпел конкуренции…

— Почему вы молчите? — встревожился Костя. — Вам тут надоело?

— Что ты, мальчик. Я слушаю. Мне кажется, я понимаю, о чем он поет.

— Кто? Никого не слышу.

— Эх ты! Да соловей же!

Костя прислушался:

— Правда, поет. Надо же… Я в первый раз…

— По-моему, — задумчиво сказала Маргарита, — это песня любви…

— Ре-бемоль мажор, — определил Константин. — И в шаффле шпарит, как настоящий джазист.

— Разбираешься?

— Музыкалку почти закончил. По сольфеджио проходили: тональности и все такое…

— Почему же «почти»? Надоело?

— А!.. Работать пошел. Музыкант — не профессия.

— Это кто тебе внушил?

— Да чего — внушил. И так понятно.

«Сманить его, что ли, с собой в Москву? Пристроила бы в какой-нибудь хороший джазовый колледж… А там, глядишь, Гнесинка или консерватория, — мелькнуло в голове у Маргариты. — Ишь ты, не профессия… А может, это и верно… Для музыканта главное — шанс: нужно быть вечно начеку, чтобы не пропустить его. А таксист на кусок хлеба, и даже с маслом, всегда заработает»…