Елена Ласкарева - Вся жизнь — игра

И опять этот сладкий оглушающий шепот:

— Марго… Ты моя королева…

Пальцы дрогнули, запутались в чем-то… И Рита догадалась, что безотчетно перебирает ими его волосы, гладит судорожно и нетерпеливо…

Георгий подхватил ее на руки и безошибочно нашел дверь в спальню.

…Тонкий шелк платья сам скользил с плеч, шелковое покрывало приятно остужало разгоряченное тело…

Это больше не в мечтах, не во сне, это наяву.

Наконец-то он в ее власти!

Рита гибкой кошкой выскользнула из его объятий и откинулась на подушки, откровенно предоставляя Георгию возможность полюбоваться совершенными линиями ее тела.

Она прекрасно понимала, как хорошо оттеняет темно-лиловый шелк белоснежный бархат ее кожи.

Вот он, долгожданный реванш!

Ну что, мучитель, ты, оказывается, не такой уж бесчувственный!

И тебе вовсе не безразлично, какая именно женщина делит с тобой ложе… Разве на всех ты смотришь такими восхищенными глазами? Разве для всех этот прерывистый шепот, эти сводящие с ума ласки?

Наверное, со стороны они выглядят изумительной парой: она нежная, точеная, как статуэтка, и он крепкий, загорелый, с выступающими бугорками стальных мышц.

Идеальная женщина… и, чего уж скрывать, совершенный мужчина.

Она скользнула пальцами по его спине, потом ниже, с откровенным бесстыдством притягивая его к себе, и почувствовала, как напрягся Георгий, чуть отстранился, и вместо того, чего жаждала Рита, вновь начал покрывать ее поцелуями.

Нет, он все-таки садист… Так же нельзя… Она уже изнемогает от нескончаемых ласк… Такое изощренное упоительное издевательство…

В его руках Рита будто перестала быть собой, превратилась в кусок податливой, мягкой глины, в солнечный воск, из которого он лепил некую новую, еще более прекрасную форму.

Ни один мужчина до него не владел таким божественным мастерством скульптора…

Да разве были другие мужчины?

Кажется, от сотворения мира на земле жили только эти двое: Он и Она. И только одно имя было у Единственного из рода мужского…

И его выдохнула Рита сквозь стон:

— Гера… Героика…

И растворилась, перестала существовать, унеслась в кружащуюся темноту, в которой вспыхивали и взрывались новые неведомые галактики…

— Ты не устала?

— А ты?

Рита счастливо улыбнулась. Наконец-то рухнула эта ледяная стена между ними.

Да еще бы ей не рухнуть! Их страсть могла бы и Антарктиду растопить.

— Глотни вина, охладись.

Как кстати он его принес… Рита залпом выпила фужер.

— Еще…

— Дорогая, да ты алкоголик.

— Ошибаешься, я горький пьяница.

— Горький?

— Угу.

— Попробуем…

— М-м?

— Сладкий.

Георгий отхлебнул вина и потянулся к своей одежде.

Рита замерла. Внезапно словно током пронзила догадка.

Сейчас он уйдет… Все как обычно… Неужели Он скажет пошлую банальность, типа: «Все было чудесно, дорогая… Мне пора… Увидимся…»? Она этого не переживет…

Ресницы предательски намокли, и, чтобы Георгий ничего не заметил, Рита отвернулась, вжалась в подушку, подтянула повыше простыню и как можно небрежнее сказала:

— Ты уходишь? Не буду тебя провожать… Захлопни дверь… Увидимся, как-нибудь…

На последней фразе голос дрогнул, и Рита крепко закусила губу, чтобы не разреветься.

Ну, скоро он там оденется?!

Сухо щелкнула зажигалка, и по спальне поплыли колечки сигаретного дыма.

— Вообще-то я хотел закурить, — спокойно заметил Георгий. — Но если ты привыкла, что мужчины уходят…

— С чего ты взял, что я к этому привыкла? — раздосадованно буркнула Рита. — Просто… ты говорил, что у тебя рабочий день…

— Ах, так это забота обо мне?

— Естественно…

— И мне можно остаться?

— Сколько угодно.

— Кому угодно? — коварно осведомился он, извлекая ее из-под простыни.

— Конечно, мне, — улыбнулась Рита. — И мне тоже…

Их тела умели договориться гораздо быстрее своих владельцев. Стоило им прикоснуться друг к другу, как будто кремень о кресало высекалась искра, от которой вспыхивал пожар.

И в этом огне они оба все горели и горели, не сгорая.

Не женщину держал Георгий в своих объятиях, а огненную Саламандру, древнее мистическое божество, которая манила, дразнила, ускользала и опять разжигала еще сильнее, чем прежде.

Теперь я тебя помучаю… Ну что, нравится? Ишь какой быстрый… Не так легко овладеть Саламандрой…

Нет, это русалки выплывали из глубоких омутов, из тенистых чащоб, чтобы защекотать, зацеловать до смерти очарованного простака…