Полина Поплавская - Танец страсти

— Это изображение надо воспринимать как эпиграф к спектаклю, — загадочно пояснила Соня. — Эпиграф, который напоминает нам о связи времен. О том, как прошлое влияет на нашу сегодняшнюю жизнь. О силе древних предсказаний… Я ведь предупреждала, — добавила она, с улыбкой посмотрев на меня, — что у Малин мистическое восприятие действительности.

После третьего звонка свет погас. Меня удивило, что все места в зале оказались занятыми, несколько человек даже стояло у стены. Потом открылся занавес, и…

Странные движения танцовщиков в сумраке сцены не были похожи ни на модерн, ни на какой-либо другой известный мне танцевальный стиль. К тому же они не сопровождались музыкой, а лишь — шелестом листвы, криками животных, шумом морских волн… Устав удивляться, я вглядывалась в таинственные декорации, в сосредоточенные лица актеров. Каким-то необъяснимым образом действие постепенно увлекало меня.

…А потом появился этот тоненький юноша, почти мальчик. Пригибаясь к сцене, он словно бы крался по ней, приближаясь к центральной декорации, изображавшей мощное дерево. Руки танцора, обтянутые полупрозрачной тканью, время от времени резко взмывали вверх, как зловещие побеги какого-то растения. Наконец, изломанная в невероятной пластике фигура достигла ствола дерева, припав к нему руками-побегами, и в этот момент под полом зрительного зала раздался таинственный гул. Я почувствовала, что меня охватывает настоящий ужас…

Когда все закончилось, мы прошли за кулисы, и Соня познакомила меня с постановщицей этого необычного балета. Так я впервые увидела Малин.

Тоненькая сероглазая женщина сдержанно выслушала мои сбивчивые восторги, вежливо поблагодарила и, извинившись, сказала, что ее ждет друг. Похоже, она не стремилась к знакомству со мной, а я, конечно, не собиралась навязываться.

…Тем не менее, на следующий день я, переполненная впечатлениями от спектакля и крайне заинтригованная, поехала в музей “Васы”. Я надеялась, что там мне откроется какая-то тайна, связанная с “Медом поэзии” и его неразговорчивой постановщицей. Забегая вперед, скажу, что история “Васы” заинтересовала меня, однако никакой тайны не открылось. Для этого мне нужно было поближе познакомиться с Малин, отправиться в музей вместе с нею, выслушать ее рассказ, попытаться взглянуть на корабль ее глазами… Но пока до этого было еще далеко.

Музей “Васы” расположен среди живописной зелени острова Дьюргерден, возле того места, где пресная вода заливов смешивается с соленой морской. Войдя в стеклянную дверь, я словно попала в подводный мир — такое впечатление создавали прозрачные стены и царивший здесь полумрак. Сам корабль, щедро украшенный деревянной резьбой, выглядел как огромная шкатулка, погруженная в илистое морское дно. Мачты “Васы”, достигавшие пятидесятиметровой высоты, пронизывали все этажи здания.

Я долго стояла, не в силах отвести взгляд от этого величественного зрелища. Соня успела рассказать мне, что роскошное убранство “Васы”, которым я любовалась, было разбросано по дну морскими течениями и водолазы собирали его много лет. Уже после подъема самого корабля были найдены еще несколько тысяч фрагментов, среди которых оказались предметы быта и бесценные деревянные статуи, украшавшие “Васу”. Те из украшений, что сразу после гибели корабля легли на дно, не были повреждены течениями и сохранились лучше, чем те, что оставались на нем. К счастью, именно там, в иле, находились самые интересные и важные скульптуры, украшавшие нос и корму. Чтобы собрать все это заново из поднятых водолазами кусочков, реставраторам предстояла огромная работа. “Васу” даже называли самой большой puzzle [2] Головоломка (англ.) . в мире.

Стенды, расположенные на всех этажах музея, подробно рассказывали об истории строительства, гибели и второго рождения “Васы”. Подумав, что трудно представить себе человека, более далекого от кораблестроения, чем я, все же я приступила к чтению.

“После Бога благополучие нации покоится на ее флоте”, — считал король Швеции Густав II Адольф, в 1625 году заказавший “Васу” голландским мастерам братьям Хибертссонам. Бушприт корабля, названного в честь деда короля, должна была украсить огромная львиная голова — Густав II Адольф хотел видеть себя “львом с севера”.

Возможно, что непомерный груз надежд, возлагаемых на “Васу”, в конце концов и увел его на дно. Король хотел, чтобы его флот возглавляло лучшее в мире судно. Лучшее — то есть соответствующее последнему слову кораблестроительного искусства. Когда строительство уже началось, Густав II Адольф узнал, что в Дании появился корабль с двумя оружейными палубами, и потребовал, чтобы “Васа”, изначально спроектированный как однопалубный, тоже имел две. Сроки строительства при этом не изменились — корабль был нужен шведскому флоту, чтобы укрепить блокаду Польши.