Елена Свиридова - Мне не забыть

— Отец, если бы я знал это раньше! — воскликнул Юрген.

— Ты не мог узнать это раньше.

— А моя сестра, она что-нибудь знает? — спросил Юрген.

— Нет, она ничего не знает…

— Наверное, мама тосковала по России.

— Она тосковала, но не могла вернуться туда. Ее муж был расстрелян как дезертир, а сама она была немкой.

— Немкой?

— Наполовину. Это удивительная история. Ее дед, инженер Карл Штерн, был приглашен в Россию русским царем как хороший специалист. Он переехал туда с семьей. Его старший сын еще до революции женился на русской, у них было много детей. Анна была их младшей дочерью. До замужества она была Анной Штерн. У них была хорошая семья, мама говорила, что никогда не задумывалась о том, кто она, русская или немка. Но когда арестовали ее отца, оказалось, что немкой быть в Советском Союзе очень плохо. Ей пришлось очень много страдать. Она не любила вспоминать об этом, а я никогда больше не спрашивал ее о прошлом. Предки Анны были родом из Бремена, и мы решили поселиться в этом замечательном городе. Мы прожили прекрасную, счастливую жизнь. Вот я и рассказал тебе все, что много лет сохранял в тайне, потому что ты сейчас в чем-то повторяешь мою историю, мою судьбу. Мама очень хотела, чтобы ты был счастлив со своей любимой русской женщиной и своим маленьким сыном. Жаль, что Анна не успела увидеть своего внука. Теперь я буду любить его за нас обоих. Но ты не вини Валерию, она страдает еще больше, чем ты.

Юрген был потрясен рассказом отца, потрясен мужеством своих родителей, проживших такую удивительную сложную жизнь и столько лет хранивших свою тайну. Его родителей соединила история, чудовищная война. Какой же огромной и чистой была их любовь, если они сумели подняться над всем этим ужасом, не затаив в душе злобы и ненависти. Вся его собственная жизнь представлялась ему сейчас совершенно в ином свете. Ему казалось, что только теперь он может понять многое и о себе самом. Почему он всегда был таким эмоциональным, откуда у него такая странная мятущаяся душа? Много раз еще в юности он задавал себе этот вопрос. Но как же невероятно переплела все судьба! В нем самом течет русская кровь! Он любит русскую женщину. Но они не могут быть вместе. Какой парадокс! Оказалось, что легче разрушить Берлинскую стену, чем соединить их жизненные пути.

Юрген подошел к телефону, долго с тревогой и грустью смотрел на него, потом набрал номер.

— Здравствуй, Соня, — сказал он, — а мама дома?

— Юрген! — обрадовалась Соня. — Мамы, конечно, нет. Они сегодня показывают шоу в новом варьете. Ты можешь поговорить со мной.

— Мы обязательно поговорим. А ты передай маме, чтобы она не сердилась.

— На кого не сердилась? На меня?

— Нет, Соня, на меня.

— На тебя? Скажешь тоже! — заявила Соня. — Мама не может на тебя сердиться! Она переживает.

— Это правда? Это нехорошо…

— Я знаю, вы поссорились. Из-за меня, да?

Юрген слегка растерялся от такого откровенного вопроса. Он обращался с Соней как со взрослой, и это льстило ее самолюбию, но в душе, конечно, считал ее ребенком. А сейчас она рассуждала совсем не по-детски, и это было для него неожиданными открытием.

— Соня, я думаю, мама очень устала.

— Конечно, от такой жизни устанешь! То ужасные дети, то ужасный Валернер, то ужасные зрители! А самый ужасный мой папа. И вообще все ужасный ужас!

— Это мама так говорит? — улыбнулся в трубку Юрген.

— Нет, это я так говорю. Я ведь все знаю! Я ужасный ребенок, потому что мама не может уехать к тебе. А я не могу уехать, потому что у меня ужасный папа.

— Он правда ужасный? — с любопытством спросил Юрген.

— Нет, не правда. Он вообще добрый, но только ругается иногда. И еще там бабушка эта, она все время ко мне подлизывается и про маму всякие гадости говорит. Я, правда, ее не слушаю. А она злится. Когда ты приедешь, Юрген? Я без тебя очень скучаю!

— Я обязательно скоро приеду! Мне тоже без вас очень скучно. Я привезу вам подарки. Знаешь, я купил тебе гитару, ты будешь учиться играть на ней.

— Это правда?! Ура! Я буду играть и петь, как мама! Да?

— Конечно. Мама тебя научит.

— Нет, ты научишь меня играть! Ты! Обещаешь, Юрген?

— Хорошо, я обещаю, я научу тебя играть.

— И петь. Ты ведь умеешь петь, я знаю. Я всю жизнь мечтала играть на гитаре и петь. Юрген, а почему у тебя такой грустный голос? Это из-за мамы, да?

— Да, из-за мамы… Из-за моей мамы, Соня. Она умерла…

— Что?.. — спросила Соня растерянно и замолчала. Потом вдруг заговорила торопливо изменившимся голосом, который показался Юргену так похожим на Лерин: — Господи! Юрген, я… я болтала всякие глупости, Юрген, прости меня! Я такая глупая, я не знала… Юрген, я тебя очень люблю, слышишь? Я тебя тоже очень люблю!..