Марика Коббольд - Мгновения жизни

— Ты все равно не объяснил, почему не сказал мне ничего. Ты вообще собирался это сделать? Когда, на своих похоронах? — Она ударила себя ладонью по губам. — Господи, Джефферсон, прости меня. Я не хотела…

Он взял ее руку и прижал к своей щеке, а потом с улыбкой взглянул на нее.

— Это не смешно, совсем не смешно, — взмолилась она.

— Самую чуточку.

Какое-то время они сидели молча. Но она не могла не спросить:

— Даже если ты не хотел лететь в Лондон, почему ты не попросил меня приехать к тебе? Мы могли бы встретиться в Бостоне, в другом месте, где угодно.

— Грейс, мне было стыдно. Только взгляни на меня. — Он повернулся к ней лицом и сердито постучал кулаком себе в грудь. Она отвернулась: вид его трясущейся и слабой руки надрывал ей сердце. — Я хотел рассказать тебе. Больше всего на свете мне хотелось рассказать тебе, но, Грейс, я видел, как смотрят на меня Черри и девочки… со смешанным чувством жалости… и отвращения. С каждым прошедшим днем болезнь словно бы уносила частичку меня. Все стали относиться ко мне по-другому. Люди больше не видели меня, они видели только мою болезнь, эту ужасающую, уродливую болезнь, которая пожирала меня заживо. — Он накрыл ее руку своей. — Я разговаривал с тобой по телефону, читал твои письма и отвечал на них, и это по-прежнему был я. — Он опустил глаза, и по губам его скользнула смущенная улыбка. — Я все еще оставался тем симпатичным, сексуальным парнем, который мог заботиться о тебе — хотя я никогда не делал этого.

— Но я все равно должна была узнать обо всем, рано или поздно. Когда бы это случилось, Джефферсон, если бы не вмешалась Черри? А когда она узнала о нас с тобой? — Обуреваемая эмоциями, она все-таки хотела получить ответ еще на один вопрос. Почему он привел Черри в коттедж, следуя за ней, как послушный ребенок, и позволил ей, кипевшей презрением и ненавистью, вторгнуться в их жилище? Но она ничего не спросила: время было неподходящее.

— Полагаю, это было что-то вроде признания на смертном одре. Мне вдруг захотелось облегчить душу. Не понимаю, как я мог быть таким наивным глупцом, но я почему-то вообразил, что она все поймет. Стыдно признаться, но я даже надеялся, что она будет мне благодарна, за то что я оставался с ней все эти годы. — Он покачал головой. — Это может показаться невероятным, но я рассчитывал, что она проявит обо мне какую-никакую заботу . Грейс, как я мог навязаться тебе сейчас, в таком-то положении? — Он отвел глаза. — Или ты думаешь, я не понимаю, что никогда не приходил тебе на помощь, когда ты нуждалась во мне?

Она попыталась было заставить его замолчать, приложив палец к его губам, обветренным и горячим, но он осторожно отвел ее руку и продолжал:

— Ты знаешь, что это правда. Моему поведению нет оправдания. Я бросил тебя тогда, много лет назад. Я жил своей жизнью и ни разу не поинтересовался, как идут дела у тебя. Когда мы встретились снова, я ухватился за тебя подобно жадному ребенку, дорвавшемуся до тарелки с клубникой, но где я был, когда ты нуждалась во мне? А потом, когда Черри заявила, чтобы я убирался из ее жизни, я позволил ей привезти меня сюда. — Он коротко и горько рассмеялся. — Мне запрещено водить машину. Ну, разве я не жалок?

— Ты так хорошо рассказываешь, — возразила Грейс. — На самом деле ты все изложил неправильно. Хочешь послушать мою историю? — В ответ он лишь пожал плечами.

— Когда я была совсем еще ребенком, неопытной и глупой девчонкой, когда я думала, что никогда не найду того, о ком мне хотелось бы заботиться, я встретила юношу, красивого и физически, и духовно, и полюбила его с первого взгляда. Какое-то время он тоже дарил мне свою любовь, и я открыла в себе доселе неизвестные мне черты: нежность, заботливость, женственность. Я потеряла его, но то, чему меня научила эта любовь, всегда оставалось со мной. Прошли годы, и я снова встретила его, и мы полюбили друг друга, так что теперь, когда я не грущу, моя жизнь просто прекрасна.

Пока он дремал, Грейс распаковала его саквояж. Он не сам укладывался, это было очевидно. Ее всегда до глубины души трогало, как бережно он относился к своим вещам: в обувь всегда были вложены специальные распорки, свитера аккуратно сложены, пиджаки висели на плечиках. А сейчас его одежду кое-как сунули в саквояж, не думая о том, как она будет выглядеть потом, когда придет время доставать ее. В этот момент Грейс возненавидела Черри — хотя бы за этот поступок.

— Черри никогда не подозревала о нас с тобой? Неужели все это время она ничего не замечала?