Марика Коббольд - Мгновения жизни

— Понимаю, — отвечает он.

Но Артуру он говорит много чего другого. Они стоят почти в шаге от моих дверей, разговаривая так, словно им в высшей степени безразлично, слышу я их или нет. Сэр Чарльз оперирует такими выражениями, как мания преследования, подавленная скорбь, истерический склад характера и моральное умопомешательство .

Я знаю, что причинила Артуру нешуточные страдания, но все равно ожидаю, что он заступится за меня.

— Вы не сказали мне, когда я приступил к лечению миссис Блэкстафф, что ее родители покончили жизнь самоубийством. — Это все еще сэр Чарльз, его слова.

— У нее дурная наследственность. Мне следовало раньше понять это. Но я был молод. Она была дьявольски красивой женщиной, сэр Чарльз. Хотя нет большего дурака, чем влюбленный дурак, не так ли? — Голоса их удаляются, они двинулись по коридору.

Я встаю с кресла и иду за ними. В прошлом я жаловалась на то, что чувствую себя невидимкой, но сейчас я только рада этому, поскольку могу слушать их, стоя незамеченной на верхней площадке лестницы.

— Я никогда не допускал даже мысли о том, что она может быть серьезно больна. Неужели я сделал что-то не так? Вы должны сказать мне правду. Я сумею жить с этим. Вынужден буду жить с этим. Я не из тех людей, которые пытаются снять с себя ответственность.

— Мой дорогой друг, разумеется, вы ни в чем не виноваты. И вы должны помнить, что вам решительно не в чем упрекнуть себя. С сожалением должен заметить, совершенно очевидно, что мы имеем дело с наследственной слабостью, равно как и с моральной. Смерть вашего младшего сына в значительной степени усугубила проблемы, которые уже имели место. Ваша жена сейчас несколько успокоилась. Мания отступила, как и тяжелая меланхолия, которой она была вызвана. Однако же я считаю, что ей необходимы лечение и присмотр. Разумеется, я мог бы попытаться провести лечение у вас дома, но, учитывая присутствие двух впечатлительных и легко ранимых маленьких детей, я настоятельно рекомендую поместить миссис Блэкстафф в клинику Харви. Мы недавно начали использовать лечебную методику, разработанную выдающимся венгерским врачом, доктором Ласло Медуна. Он полагает, что между серьезным физическим заболеванием и психозом существует биологический антагонизм. Я же обнаружил, что его метод наиболее эффективен при лечении пациентов, подобных вашей супруге. — Последовала пауза. В наступившей тишине я слышу, как бьется мое сердце, бьется так часто и так сильно, что я боюсь, как бы они не услышали этого и не увидели меня, но они даже не поворачивают головы.

— Вы правы, — вздыхает Артур. — На первом месте должно стоять благополучие детей, ни о чем ином не может быть и речи. Я не могу допустить, чтобы они и дальше подвергались… извращенному влиянию своей матери, но клиника… — Со своего места сверху я вижу, как он ерошит волосы сильными пальцами, — пальцами, которые не так давно странствовали по моему телу, не пропуская ни одного самого потаенного уголка, когда он шептал: «Позволь мне помолиться у твоего алтаря».

Как комично звучат сейчас его слова, ну просто очень смешно, и я ничего не могу с собой поделать, я начинаю хохотать, и, хотя я быстро прикрываю рот ладошкой, уже слишком поздно: они меня увидели.

Лицо моего мужа похоже на перевернутую тарелку.

— Боже мой, Луиза, что ты там делаешь?

Я смеюсь и не могу остановиться.

— Боюсь, у тебя нет выбора, — говорит мне Артур. — Ты можешь согласиться поехать туда добровольно, или мы можем поместить тебя в клинику насильно. Мне очень неприятно говорить тебе такие вещи, но, понимаешь ты это или нет, все мы действуем исключительно в твоих интересах.

— Дети. Я не могу уехать, я нужна им. Я не больна, Артур. Признаю, что поступала несвойственным мне образом, и мне очень жаль, что я поставила тебя в затруднительное положение, и…

— Луиза, речь не о том, что ты сожалеешь. Ты нездорова, вот почему тебя никто и ни в чем не обвиняет. Но тебе нужен уход, которого здесь мы обеспечить не можем, кроме того, говоря откровенно, я не думаю, что в твоем нынешнем состоянии ты сможешь присматривать за нашими детьми.

— Артур, не говори так. Я — их мать, я люблю их.

— Ты сама призналась, что за прошедшие месяцы неоднократно задавала себе вопрос: не лучше ли им будет без тебя? Сэр Чарльз сообщил мне, что ты сама выразила сомнение в своей способности нести ответственность за их юные умы.

— Я не это имела в виду, совсем не это. Пожалуйста, Артур, ты не должен использовать против меня мои же признания. Я испытываю сомнения, но ведь они есть у всех, разве не так?