Светлана Иваненко - Дьявольские будни

"Вот как заговорил, Люцифер... сломали тебя? Так просто?"

Девчонка возвращает мне силу.

Никто мне ничего не говорит.

О чем говорить? Разве сотворенное со мной нуждается в каких-то комментариях? Я молча натягиваю на себя джинсы. Обхватываю руками колени и опускаю голову. Никого не хочу видеть. Они меня не трогают. Ни в каких смыслах.

От бешенства у меня кружится голова. Мысли перескакивают с одного на другое, бессвязные, безумные. Нужно просто сдержаться.

"Успокойся, Люцифер - уговариваю сам себя - ты сможешь отомстить, обязательно сможешь! Не сейчас, не сразу, пока что нужно выжидать. Тебя посадили на цепь и думают уничтожить. Запугать, унизить, сломать. Догадываешься, почему? Потому что хотят подчинить. Пока что у них это получается, но не факт, что будет получаться и дальше. Подумаешь, насилие! Это неважно. Это можно перетерпеть".

Важно другое - я ничего еще не знаю! Они преподнесли мне сказочку, а я сразу же на нее купился. А ведь они ничего мне толком не сказали. Откуда они? Какие именно планы строили? И я уверен, что и не скажут. А я пока ничего не могу сделать. Я, чудовище, монстр, бездушная машина для убийства - ничего не могу с ними сделать! Даже не могу дать выход ярости!

Я этого не замечаю, но кожа начинает местами рваться, выпуская шипы - на локтях, на плечах...

- Не пачкай сиденье, - говорит мне парень, неодобрительно глянув на то, как тихонько струится моя кровь.

- Ничего, я в состоянии за него заплатить, - цежу сквозь зубы.

- Помолчи, - командует он.

Никогда раньше я не попадал под такой пресс. Чего только со мною не случалось - но такого не припомню.

Глазеть по сторонам мне совсем не хочется, смотреть на моих спутников - тем более. Лучше уж прикинуть, кем они могут быть. Может, я когда-то обидел их, и они явились мстить?

Что я натворил в последнее время? Да немного, в общем, все, как всегда, рутина. Ничего экстремального. Применительно ко мне, конечно, ничего экстремального. У любого другого волосы поседели бы часа за два, максимум.

Так. Беру себя в лапы и составляю план действий.

Первое - прочность цепи нужно проверить любым способом.

Второе - не мешало бы проверить и длину цепи. Вдруг она существует, длина?

Третье - нужно узнать побольше об их планах.

Четвертое... хватит строить планы! Действовать пора! Наш договор с чужаками не включал пунктов о насилии, поэтому и я могу своевольничать!

Поступаю очень просто - резко открываю дверцу и вываливаюсь наружу. Получаю жесткий удар об асфальт, позвоночник ломается с сухим громким треском, потом меня отбрасывает куда-то в сторону, на обочину, шок дает мне пару секунд бесчувственности, а я скатываюсь в канаву у дороги. Лежу, оглушенный и беспомощный, и не могу пошевелиться. И только тогда боль рвет меня на куски. Она меня догнала.

Зря я это затеял. Силу у меня уже забрали, даже понять не успел, когда. Я не могу даже восстановить повреждения. Зря, ой, зря! А если они сейчас попросту поедут дальше? А у меня - все переломано... С губ срывается кровавая пена и стон, больше похожий на хрип. Лежу на спине, шея, скорее всего, тоже сломана, но вижу кусочек неба... светлого, далекого, недосягаемого... Я ведь мог летать. Сколько раз пытался вернуться туда, поднимался так высоко, как только получалось, но... не судьба... Откуда, вы думаете, родился миф об Икаре? Да все обо мне... о том, как плавятся в вышине мои крылья, и я раз за разом обрушиваюсь на твердь земную.

Я хотел всего лишь увидеть ЕГО, поговорить, объяснить, хотя бы раз услышать ответ. А теперь крылья у меня украли. И силу украли. И жизнь, наверно, тоже?

Умирать второй раз уже не так страшно, как первый.

Слышу, как рядом тормозит машина. Это за мной вернулись? Потом слышу женский вскрик и понимаю, что это не чужаки. Чего бы они кричали? Тем более - так испуганно? Нет, они скорее подошли бы и пнули разок-другой, на всякий случай или просто из любопытства.

Снова чьи-то руки трогают меня, женский голос лопочет по-французски:

- Молодой человек, Вы живы?

И женщина переворачивает меня. Совсем сдурела. Кто же трогает настолько изувеченных людей? Зато теперь я вижу, что она из себя представляет. Женщина лет сорока, в светлой шляпке и элегантном платье. И с огромными ошарашенными глазами. Представляю, что она видит - настолько изломанное и окровавленное тело, что, скорее всего, уже решила, что я мертв.

А потом ее взгляд встречает мой - и стекленеет. Это тоже понятно - женщина видит вполне осознанное выражение в глазах явно мертвого человека. И, конечно, она теряет сознание. Выпускает меня из рук и мягко валится рядом.