Ги Раше - Цари-жрецы

— Знай же, что ты еще не видел всей моей армии, которую я намереваюсь вести в Египет. В Газе стоят лагерем пять тысяч человек. К ним присоединятся те, что маршируют сейчас перед нами, и всего у меня будет десять тысяч. В это время в Мегиддо мои командиры собирают, по сути, еще одну армию в двенадцать тысяч щитов. Как только они будут готовы выступить, мы отправимся в эти богатые земли, орошаемые рекой, по рассказам, берущей свое начало на небе, и завоюем их!

— Так говорят люди, но я не могу утверждать наверняка, ведь сам я не видел ее истока. То, что я знаю, рассказал мне человек с темной кожей по имени Нехези, который пришел из страны, расположенной к югу от Египта. До того как оросить долину Египта, Нил течет по их земле, даря ей плодородие в периоды, когда воды выходят из берегов.

Два дня спустя царская гвардия во главе с Шареком двинулась на север, а большая часть армии — к Газе. У Хети не осталось сомнений: победа гиксосов над египетской армией неминуема. Думая о том, что сражаться придется с египтянами, находясь во главе вражеских войск, он не знал, огорчаться ему или радоваться: с одной стороны, приятно быть на стороне победителей, а не побежденных; с другой стороны, имея влияние на Шарека, своего тестя, он сможет добиться, чтобы тот явил милосердие народу Черной Земли.

Был у Хети и еще один повод для радости: он не сомневался, что, попав домой, отомстит отцу Исет и вернет себе своего сына.

Продвигаясь к Мегиддо, отряд обходил высокие холмы — опасность представляли крутые обрывы, которых было немало в прибрежных районах Соленого моря. Исключение делали только, чтобы продемонстрировать свою мощь жителям расположенных в долине городов — богатых и потому особенно настроенных оказывать сопротивление. Следующим пунктом назначения стала долина близ Шефалы. Первый привал сделали в городе Лакише — его защитные стены, возвышающиеся над равниной, было видно издалека. В этом городе царь держал большой гарнизон, призванный защищать богатые окрестные земли. Здесь царила настоящая строительная лихорадка — сотни наемных рабочих и рабов возводили постройки в черте города, окруженного земляным валом с одним покатым склоном, строили дворец, предназначенный для будущего правителя гиксосов и его приближенных.

Царь провел здесь три дня — проверил, как идут строительные работы, встретился со старейшинами и главами кланов и племен. Не преминул он и возложить жертвенного козла на алтарь Дагана — божества, являвшего себя в виде рыбы, которого люди почитали как бога прорастания зерна и повелителя Грозового Неба.

Вторая остановка была сделана в Бет-Шемеше, городе, возведенном в честь бога Солнца Шемеша. Название города так и переводилось — «Дом Солнца». Здесь также кипели строительные работы: город являлся естественным «запором» на входе в плодородную долину, поэтому Шарек приказал укрепить его и усилить гарнизон.

Во время этого похода Хети все больше убеждался в могуществе царя гиксосов. Однако случилось и то, что подтвердило слова царя Шарека, сказанные им при выходе из Сиддимской долины — даже в подвластной ему хорошо управляемой стране следовало опасаться восстания или неожиданной атаки какого-либо племени.

Они уже долгое время двигались по дороге, с одной стороны которой раскинулось море, а с другой тянулась цепь невысоких гор. Потом свернули в горы — царь Шарек решил нагрянуть в гости к правителю города Сихема. Хамор, сихемский царь, примкнул к союзу племен, объединенных гиксосами. У Шарека не было очевидных поводов не доверять ему, и все же он сомневался в его добром к себе отношении. Город Хамора, тем не менее, являл собой важный стратегический пункт, поскольку стоял на пересечении дорог между двумя горными перевалами. К тому же город был хорошо укреплен, поэтому Шарек не особенно надеялся, что царь будет склонен к повиновению. Он решил навестить Хамора, убив сразу двух зайцев — засвидетельствовать ему свое уважение и проверить, насколько тот предан своему суверену.

Уже на подходах к городу Шарек, сопровождаемый теперь лишь небольшим отрядом, остановил свою колесницу и с беспокойством сказал Хети и другим командирам:

— Смотрите, у городских стен нет ни души, хотя ворота широко открыты. В окрестностях мы не встретили ни путешественников, ни крестьян, ни пастухов со стадами овец и коз. Не видно ни собак, ни ослов — вообще никого, словно все вымерло…

— Господин, — сказал на это Житран, — лучше не входить в город. Похоже, нам устроили ловушку. Здесь слишком тихо, и это меня настораживает. Ворота распахнуты настежь, но где же стражи?