Ги Раше - Цари-жрецы

Они вместе повздыхали о счастливых днях, проведенных в Содоме. А когда трапеза подошла к концу, Лупакку встал.

— Для меня поставили отдельный шатер, и я сплю там один. Хочешь разделить его со мной? — предложил он Хети.

— Какое-то время мне нужно оставаться здесь, присматривать за царем. Он обязательно должен поправиться — от этого зависит моя собственная жизнь и свобода моих товарищей. Я должен быть бдительным.

Двенадцать дней спустя царь гиксосов встал с ложа и, несмотря на то, что нога слушалась его с трудом, начал понемногу ходить. Когда он вышел из шатра и предстал перед своими воинами, собравшимися по такому случаю, те долго радостными криками прославляли своего царя и подкрепляли свои крики глухим барабанным боем и стуком мечей по маленьким бронзовым круглым щитам.

Царь поприветствовал своих солдат, а потом вернулся в шатер и приказал позвать Хети. Тот, устав от многодневных бдений у постели больного, удалился в шатер Лупакку, где проспал подряд последние двадцать четыре часа.

За Хети пришел уже не тот командир, который в день прибытия в лагерь проводил его в царский шатер, а приближенный царя по имени Житран. Египтянин явился на зов. В шатре Шарека на месте ложа он увидел трон — высокое деревянное кресло, украшенное по бокам изображениями крылатых драконов, вырезанных из слоновой кости. На сиденье трона лежала пышная подушка. Шарек восседал на троне, выпрямив спину. Его ноги покоились на скамеечке. Около дюжины человек окружали его трон, и Хети не знал, кто они, — армейские командиры, гвардейцы, придворные или же служители культа. Все присутствовавшие были в свободной одежде, и ни один, как показалось Хети, не имел при себе оружия.

Хети стал перед царем и поприветствовал его на египетский манер — поднял обе руки вверх и поклонился.

— Господин, твой слуга тебя приветствует и просит для тебя благословения богини Анат. Да будут также и боги Египта к тебе благосклонны: Амон, покровитель великого Города Скипетра, Гор, властелин неба, Ра, по воле которого светит солнце, и Изида, защитница трона, Великая Волшебница, посвятившая меня в свои секреты.

— Мне нравится, что ты заговорил о египетских богах, — ответил на это царь. — Мне понадобится их помощь и их защита. И я приветствую тебя, человек, которому я обязан жизнью, причем не один раз, а трижды.

Он встал со своего трона и, обернувшись к приближенным, сказал:

— Слуги мои, друзья мои, прошу вас поприветствовать Хети, а затем удалиться. Я хочу поговорить с ним наедине.

Каждый из присутствующих, и не подумав возражать, сказал Хети несколько приветственных слов и после этого, призвав для его защиты ханаанейских богов, покинул шатер.

Когда ушел последний из них, Шарек опустился на одну из лежавших на покрытом большой циновкой полу подушку и предложил Хети сесть напротив.

— Я благодарен тебе, господин, за то, что ты так ласков со мной, — сказал ему Хети, — но я хочу знать, почему ты считаешь, что я трижды спас тебе жизнь? Я помню только два случая.

— Первый раз это случилось на поле битвы, — напомнил ему Шарек. — Скажи, почему, сражаясь на стороне царя Содома, ты не позволил своему боевому товарищу убить меня, предав смерти его самого?

— Господин, у нас в Египте первое правило, которому обучают будущих солдат, — никогда не убивать противника, если он упал на землю и к тому же безоружен. Нарушить это правило — значит совершить подлый поступок, противный богу Гору. Врага можно ударить, когда он стоит на своих ногах перед тобой и у него есть оружие, чтобы защитить свою жизнь. Я не знаю, в пылу битвы слышал ли ты, что я приказал солдату опустить оружие, пощадить тебя и взять в плен. Он отказался повиноваться приказу.

— Раз так, я скажу, что вас учили быть храбрыми и дорожить честью воина. Однако это не мешает нам вести счет. Итак, ты спас мне жизнь первый раз. Второй раз ты сделал это, придя к моему ложу в тот момент, когда лекари хотели отрезать мне ногу, что, по правде говоря, не спасло бы меня от смерти: если бы даже я выжил после этого, я все равно не смог бы сражаться как раньше и сам лишил бы себя жизни. И это притом, что мои лекари вполне могли просто зарезать меня, как поросенка, не преуспев в лечении. А ты, как я понимаю, побился об заклад, что вылечишь меня, и поставил на кон свою жизнь. Командир, который тебя привел в мой шатер, пообещал, что убьет тебя, если я умру.