Линда Миллер - Рыцари

Когда наконец с едой было покончено, Лин достал из холодильника бутылочку вина. Все расположились у огня. Лин стоял, по привычке опершись рукой на камин. Глориана устроилась в кожаном кресле Джанет, а профессор присел на небольшой диванчик, положив на колени свою папку.

- Профессор Стайнбет - крупнейший специалист в области литературы средневековья, - пояснил Лин, и грустная улыбка скользнула по его губам. - Кстати, мне очень нравится твоя новая прическа, Глориана. Думаю, это была идея Джанет?

Лин затронул два совершенно разных предмета, и Глориане понадобилось некоторое время, чтобы привести в порядок свои мысли.

- Да, - проговорила она наконец, опустив глаза. - Это Джанет посоветовала мне постричься. - Глориана обернулась к сидящему на диване профессору, теряясь в догадках: что ему уже о ней известно? - Я немного знакома с литературой средневековья, - смущенно сказала она.

Профессор улыбнулся и, в его серых глазах зажегся огонек, а щеки порозовели.

- Мне так и сказали.

Глориана вновь украдкой взглянула на Лина, но он сидел с непроницаемым лицом. Она улыбнулась Стайнбету.

- Да? А что же вам еще рассказали обо мне, профессор?

- Прошу вас, называйте меня Артуром, - отозвался он.

- Хорошо, Артур, - продолжила Глориана. Как она заметила, люди двадцатого века держались друг с другом куда свободнее, чем все, кого она знала в тринадцатом столетии.

- Пожалуйста, ответьте мне, о чем Лин... м-м... мистер Кирквуд... рассказал вам?

Артур покраснел, машинально расстегнул воротничок рубашки и бросил короткий взгляд на Лина, будто спрашивая у того разрешения.

- Он сказал мне, что вы совершили путешествие во времени.

Глориана нервно сжала руки и посмотрела на Лина, но тот благоразумно отвернулся.

- Понятно, - ответила Глориана. - И вы ему верите?

Артур помолчал, потом вздохнул.

- Кажется, да, - признался он.

- Я допустил некоторую вольность, без спроса послав профессору Стайнбету твое платье, - перебил Лин. - То самое, в котором ты была, когда я нашел тебя среди развалин Кенбрук-Холла. Артур был тогда в Оксфорде, он работал над статьей для научного журнала.

Профессор откашлялся, чувствуя себя несколько неловко. - Я внимательно осмотрел наряд, - сказал он. - И обнаружил, что на ткани нет ни единого шва и что фасон довольно старомоден, даже по историческим стандартам.

Глориана молча кивнула, боясь разговором еще больше выдать себя.

- Артур хочет сказать, - снова вступил в разговор Лин, ходя взад-вперед перед камином, сложив руки за спиной, - то есть он уже сказал, даже не сказал, а выпалил на одном дыхании, что ткань окрашена и соткана так, как вот уже, по крайней мере, три столетия никто на всем свете не делает.

Глориана приподняла брови, жестом предлагая Лину продолжить.

- Откуда у вас это платье, мисс Сент-Грегори? - спросил профессор, и в его голосе послышались нотки нетерпения.

- Это платье выткали и окрасили для меня в замке Хэдлей, оно сделано из шерсти овец Гарета Сент-Грегори.

Наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине, тиканьем часов да заунывной песней ветра за окном.

Наконец профессор пошевелился. Дрожащими руками он открыл лежащую на коленях папку. Долгое время он молча смотрел на Лина, прежде чем вновь обернулся к Глориане.

- Взгляните на это, - предложил он низким, хриплым, срывающимся голосом. С этими словами он достал манускрипт - пожелтевшие от времени листы пергамента - и протянул его Глориане.

Она бережно взяла манускрипт. Какое-то странное чувство охватило ее, холодок ожидания пробежал по спине.

- Эксперты всего мира изучали эту рукопись, - с благоговением сообщил ей Артур Стайнбет. - Многие полагают, что она была сделана еще в средние века, но ни у кого нет полной уверенности. Может быть, это лишь более поздняя, хотя и очень хорошая копия. Мне бы хотелось узнать ваше мнение.

Глориана перевернула первый лист. На нем были изображены ангелы. Рисунок выцвел от времени, но не потерял изящества и красоты. Когда она прочла первое предложение, написанное на причудливой смеси французского, латыни и староанглийского, на глазах ее выступили слезы.

Да, манускрипт был подлинным.

Здесь изложена история рода Сент-Грегори...

Глориана не сразу решилась заговорить. Она никак не могла понять, почему Стайнбет и Другие ученые не смогли разобрать письмена. Для нее буквы и слова были столь же понятны, как если бы она начертала их собственной рукой.

- Это семейная хроника, - сказала она, едва справляясь с захлестнувшими ее чувствами. Все здесь, думала она с радостью и в то же время с глубочайшей печалью. Судьба Дэйна, а значит, и моя собственная судьба. Жизнь Эдварда, Гарета, Элейны...