Линда Миллер - Флибустьер

Фиби бросила отчаянный взгляд на свекра и в то же мгновение поняла, что он знает о приезде Дункана. Возможно, он все это время собирался выдать своего младшего сына, обманутый чувством политической лояльности...

Джон Рурк глубоко вздохнул и протянул к ней руку, и Фиби, несмотря на все свои сомнения, подошла к нему. Он похлопал ее по руке и бросил на нее взгляд, полный нежности и печали.

- Боюсь, что моего сына нельзя считать джентльменом. Он женился на Фиби, повинуясь импульсу, а затем бросил ее на наше попечение.

- Вы знаете, где ваш муж? - спросил майор Стоун у Фиби, пересекая кабинет и остановившись в нескольких футах от нее.

Фиби боялась даже подумать о комнате наверху, где ждал Дункан и где он совсем недавно с таким упоением занимался, с ней любовью. Она боялась, что майор прочтет правду на ее лице.

- Нет, - пробормотала она, не отрывая взгляда от носа майора, чтобы не смотреть ему в глаза. Внутри нее нарастало напряжение, сопровождаемое щедрым выбросом адреналина, и она разрыдалась. - И я не хочу никогда больше слышать его имени, сэр, потому что он негодяй и мерзавец, и никогда не собирался быть мне верным мужем!

- Ну, ну, Фиби, - умоляюще сказал Джон Рурк, по-прежнему похлопывая ее по руке. - Дункан не стоит ваших слез, моя дорогая. - Он бесстрашно встретил взгляд майора. - Поверьте мне, Бэзил, когда Дункана наконец найдут, я хочу лично поговорить с ним.

- Вы понимаете, - сказал Стоун, отпив глоток бренди, - что давать убежище разыскиваемому преступнику преступление против короны? Даже когда этот преступник одной крови с вами?

- Бэзил, под небесами совершается много разных проступков, - ответил мистер Рурк. - Иногда приходится сравнивать их друг с другом и пытаться выбрать наименьшее зло.

Фиби затаила дыхание, наблюдая за майором краем глаза. Стоун дураком не был и в любой момент мог призвать своих людей и приказать им обыскать дом от винных подвалов до чердака.

- Если этот преступник здесь, - ответил Бэзил, - я найду его.

Рурк только махнул рукой, безмолвно приглашая его действовать. Если бы он не держал Фиби, она могла бы совершить что-нибудь безрассудное, например броситься из комнаты, крича Дункану, чтобы он спасал свою жизнь. Но сейчас все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы не упасть в обморок и чтобы ее не стошнило на персидский ковер.

Стоун, с лицом холодным и застывшим, как мрамор, из которого был сделан камин, отставил бокал бренди и вышел из кабинета, не сказав ни слова. Больше говорить было не о чем.

Фиби повернулась к своему свекру. Ее глаза жгли слезы ярости.

- Как вы могли?! - прошептала она, высвобождая руку и отступая на шаг. - Как вы могли предать своего сына?

- Боже мой! - Восклицание вырвалось у мистера Рурка вместе с горьким вздохом. Его глаза были пустыми от отчаяния, он казался совсем старым и усталым до глубины души. - Он здесь, под этой крышей! И если Дункана не повесят за измену, его наверняка повесят за глупость.

Предсказание Лукаса, что майор Стоун слишком хорошо воспитан и никогда не позволит себе расстроить праздник, оказалось абсолютно неверным. Фиби и мистер Рурк вышли из кабинета как раз вовремя, чтобы услышать, как старый вояка делает ошеломляющее объявление толпе солдат и фермеров, тори и тайных патриотов.

Стоун, герой дня, стоял на лестнице, чтобы все его видели и слышали.

- Именем его величества короля Георга Третьего Английского, - объявил он, - я помещаю Джона и Лукаса Рурков под домашний арест! - Когда в толпе поднялся испуганный ропот, Стоун повысил голос. Его глаза были холодными, щеки побагровели от убежденности в своей правоте, жизни, проводимой на свежем воздухе, и пищи с большим количеством холестерина. - Взять их немедленно!

Лукас, в этот момент находившийся в центре бального зала и ведущий миловидную девушку в менуэте, издал громкое восклицание и, оставив свою партнершу, стал пробираться через толпу. Как и подобает Рурку, он не пытался скрыться, а приближался к Стоуну, возмутителю спокойствия, как будто он, Лукас, был неуязвим. Выражение его лица было чуть ли не кровожадным.

Джон Рурк неподвижно стоял рядом с Фиби, не выказывая ни гнева, ни какого-либо желания сопротивляться аресту. «Он ожидал чего-то подобного», - подумала Фиби, подавляя приступ истерики.

Мимолетное движение на верхней площадке большой лестницы, не более чем в десяти футах от Стоуна, усилило ее страхи во сто крат.

Дункан! «Пожалуйста, - умоляла она безмолвно и беспомощно, - не делай никаких глупостей!»