Линда Миллер - Флибустьер

Завтрак состоял из двух черствых круассанов и чашки крепкого кофе. Все особняки выходили на море и выглядели вполне симпатично, хотя были примитивными постройками и абсолютно одинаковыми, вплоть до последнего гвоздя. За экскурсией следовало пространное выступление агента по продажам, сопровождавшееся показом слайдов, раздачей брошюр, карт и видов с высоты птичьего полета. Фиби казалось, что оно никогда не кончится. Ленч - фруктовый салат на увядшем листе латука, клубничное желе и засохшие рулеты был принесен загорелыми и стройными девушками в шортах и общепринятых на Райском острове футболках. Обнеся присутствующих, амазонки снова заняли свои места рядом с дверью, сложив руки и с бесстрастным выражением на лицах, готовые пресечь любую попытку к бегству.

Было три часа, когда плененную аудиторию наконец отпустили, хотя передышка была, конечно, только временной. Все должны были присутствовать на вечернем костюмированном балу, как объявил мужчина, которого Фиби про себя называла Джеком, и объяснил, что тем, кто уклонится от празднества придется добираться до Штатов самостоятельно.

Фиби, примирившаяся с необходимостью одеться в наряд пиратской подружки и выслушать еще одну лекцию о недвижимости, бросилась к ближайшему выходу. Как она поняла, единственный другой выход - вплавь пересечь Бермудский треугольник в надежде, что ее вынесет к берегам Флориды. В данный момент ей предоставили свободу наслаждаться солнцем и пляжем, и она не собиралась зря терять время. Купив в пыльном сувенирном магазинчике крем от загара и большую соломенную шляпу, Фиби направилась на пляж.

Вода была вполне теплой, чтобы искупаться, и такой чистой, что можно было видеть, как на дне колышутся тонкие водоросли и сияют раковины, похожие на драгоценные камни. Песок был нежным и белым как сахар, и Фиби скинула сандалии и зарылась в него, смеясь от радости.

Через час, несмотря на крем, нанесенный на каждый дюйм обнаженной кожи, Фиби была вынуждена прервать общение с океаном и скрыться в доме. Она купила в баре высокий бокал розовой жидкости с плавающей в ней вишенкой и осушила коктейль в старом лифте, со скрежетом взбиравшемся на третий этаж.

Оказавшись в комнате, Фиби осторожно сняла красный в горошек купальник, пахнущий кремом, и вытянулась на кровати, воображая, что лежит в уединенной бухте и ее наготу прикрывает только тень пальмы. Она блаженно улыбнулась, слушая убаюкивающий шепот океана за окном, и ее окутал сон, нежный, как тень.

Ее сны были эротическими, таинственными, и в них вплеталась музыка клавесина. Она лежала на песке в тени пальмы. К ней подошел мужчина и опустился рядом на колени, и хотя она не видела его лица и не могла вспомнить его имени, ее сердце прекрасно его знало. Он гладил ее голые бедра легкими, быстрыми пальцами менестреля до тех пор, пока она не задрожала и не застонала под его прикосновениями, и тогда он благоговейно приподнял загрубелой ладонью сперва одну ее грудь, затем другую. Фиби чувствовала себя прекрасно и волшебно, словно русалка или принцесса, пробуждающаяся после поцелуя принца от столетнего сна в замке, окруженном густым лесом, и ей захотелось, чтобы знакомый незнакомец овладел ею.

Незнакомец наклонил голову, и перед тем как он поцеловал ее, Фиби уловила тень улыбки на его красиво очерченных губах. Как изысканный инструмент под рукой музыканта, тело Фиби затрепетало, отвечая на поцелуй, и вслед за этим последовал такой прилив страсти, что вырвал ее из мелодии сна и вернул в реальный мир.

Она лежала на жесткой кровати, все еще дрожа от прилива неистовой страсти, чувствуя отчаяние оттого, что снова оказалась одна и ее любовник исчез вместе со сновидением.

С момента развода с Джеффри Фиби убеждала себя, что воздержание не так уж и плохо, но теперь самая сущность ее женственности говорила нечто совершенно противоположное. Она была молодой и здоровой, и хотела испытать эмоциональное и физическое удовлетворение от полной близости с мужчиной. Ну хорошо, подумала она, поморщившись - солнечные ожоги давали о себе знать. Она созрела для нового романа, готова довериться мужчине, позволить ему прикоснуться к своей душе и к своему телу. Все, что ей остается - найти человека, удовлетворяющего ее требованиям, которые стали гораздо жестче, чем в колледже, когда она познакомилась с Джеффри и влюбилась в него.

Фиби знала, что начать с начала будет не просто, но она твердо решила попытаться. Может быть, лучше всего насовсем покинуть Сиэтл со всеми связанными с ним воспоминаниями и поискать работу в Сан-Франциско, Нью-Йорке или даже где-нибудь в Европе. Например, в Лондоне или Париже, или в городе поменьше, вроде Флоренции или Лиона. Со временем, если она не спрячется в своей скорлупе, чтобы не получать новых ран, и если ей очень, очень повезет, она сможет встретить потрясающего мужчину.