Морье Дю - Мери Энн

- Вы можете подделать почерк герцога Йоркского?

- Я не знаю. Ему лучше судить. Несколько раз, когда он был рядом, я пыталась писать его почерком. Он смеялся, что мне удавалось изобразить его подпись "Фредерик", но я никогда не пользовалась этим. Если бы такое случилось, меня уже давно привлекли бы за это к суду.

- Вы всегда пишете одним и тем же почерком?

- Мне трудно сказать, как я пишу. Обычно я очень тороплюсь, когда что-либо пишу.

- Вы водили рукой вашей матери, когда она подписывала векселя, которые были представлены военному трибуналу в связи с обвинениями, предъявленными вашему брату. Разве это нельзя назвать другим почерком?

- Когда я вожу рукой своей матери, я не тороплюсь. Думаю, это фактически мой почерк, а не ее, так как она почти не в состоянии пользоваться своей рукой.

- Получается, что вы можете писать двумя различными почерками?

- Не вижу, чтобы они сильно различались.

- Вы не видите разницы между вашим собственным почерком и почерком, которым подписаны векселя, представленные военному трибуналу?

- Мне кажется, они не сильно отличаются друг от друга... Вы намекаете, что подпись на векселях была поддельной?

- Я ни на что подобное не намекаю. Вы направляете руку матери?

- Она держит перо, я держу его чуть пониже и таким образом направляю ее руку. Вы можете посмотреть, как мы пишем, когда вам угодно.

- Значит, на обоих векселях стоит фактически ваша подпись?

- Если вам хочется рассматривать все именно так, ради Бога. Я просто использовала руку своей матери, а почерк был моим.

Засдание закончилось. Было решено назначить специальный комитет, который исследует остальные письма, написанные госпожой Кларк и найденные у капитана Сандона. Комитет должен будет представить отчет к следующему дню. Таким образом, семнадцатого февраля было зачитано несколько писем из тех, которые, по туверждению госпожи Кларк, были написаны ее почерком - хотя ей разрешили только прочитать адреса на конвертах, а не сами письма. Большинство из писем были датированы летом 1804 года.

В каждом письме имя герцога Йоркского прямо или косвенно связывалось с назначением различных офицеров, в том числе и майора Тоунина: "Скажите Спеддингу, чтобы он написал, что ему нужно. Г. говорит, так будет лучше... Не могли бы вы еще раз спросить о звании лейтенанта в наших войсках в Индии? Г. уверил меня, что продаются два патента... Я разговаривала с Г. о патенте майора. Он отнесся к этому вполне благосклонно. Полагаю, вы можете заплатить мне за это сто фунтов?.. Очень сожалею, но эту вакансию уже забрал лорд Бриджуотер. Его Королевское Высочество обещал предупредить меня, как только что-нибудь появится... Мне очень неприятно поднимать этот вопрос, но вы можете передать Бэкону и Спеддингу, что каждый из них должен заплатить мне по двести фунтов. Сообщите мне их решение, так как мне надо говорить с ним об этом... Я сообщила, что вы имеете отношение к этому делу... Герцог издал приказ сообщить о назначении Тоунина в официальном бюллетене..."

Письма произвели неизгладимое впечатление на членов палаты. Все поняли, что письма были обнаружены по чистой случайности: ни госпожа Кларк, ни полковник Уордл не знали, что они находятся у капитана Сандона. Если бы это было им известно, они уже давно представили бы их в качестве вещественных доказательств.

Господин Персиваль спросил полковника Гордона, военного министра, действительно ли, по его мнению, письмо, которое послужило началом сегодняшнего расследования - "Я только что получил ваше письмо. Дело Тоунина останется без изменений. Да благословит вас Господь", - написано почерком герцога.

- Самое большее, что я могу сказать, - почерк очень похож. Но я не могу утверждать, что письмо написано самим Его Королевским Высочеством.

- Вы когда-либо обсуждали этот вопрос с герцогом Йоркским?

- Да, обсуждал.

- О чем был разговор?

- Последний разговор состоялся в половине одиннадцатого сегодня утром, когда я, как обычно, пришел к герцогу для обсуждения дел. Первое, что он сказал мне: "Так как вас обязательно вызовут в парламент и будут задавать вопросы, я ничего не стану обсуждать с вами. Однако я хотел бы повторить вам то, что говорил не раз: мне ничего не известно, и я считаю письмо подделкой".

Потом были допрошены другие свидетели, но никто из них не мог с полной уверенностью утверждать, что письмо было написано самим герцогом. Одним из свидетелей был клерк из банка Коуттов. Он заявил, что почерк идентичен почерку герцога, однако без подписи он не может присягнуть в этом.