Морье Дю - Мери Энн

- Вы знакомы с господином Даулером?

- Да.

- Говорила ли вам госпожа Кларк, что она представила герцогу Йоркскому господина Даулера как своего брата?

- Нет, никогда.

- Сколько времени прошло с тех пор, когда вы слышали разговор Его Королевского Высочества и госпожи Кларк, касающийся полковника Френча?

- Не могу точно сказать. Разговор происходил на Глочестер Плейс.

- Вы когда-либо встречали полковника Френча в доме на Глочестер Плейс?

- Я слышала, как дворецкий объявлял о его приходе. Но мне трудно сказать, представляли нас друг другу или нет.

- И через пять лет вы дословно помните использованные в разговоре выражения?

- Я много думала о том разговоре.

- Что заставляло вас думать о нем?

- Мне стало любопытно, о ком они говорят.

- В какое время года происходил разговор?

- Я не помню.

- Зимой или летом?

- Я не помню.

- Однако вы уверены в точности высказываний?

- Да.

- Вам не кажется это странным?

- Нет.

- Действиельно ли дела вашего отца находятся в плачевном состоянии?

Возникла минутная пауза, а потом свидетельница тихо ответила:

- Да.

- Сколько у вас учениц?

- Двенадцать.

- Сколько лет вашей младшей ученице?

- Семь.

В зале раздались громкие крики: "Нет, нет...", так как все увидели, что мисс Тейлор крайне утомлена. Министр юстиции пожал плечами и сел. Мисс Тейлор сказали, что она может идти.

Господин Крокер вызвал госпожу Мери Энн Кларк для дальнейшего допроса. В течение часа он расспрашивал ее о доме на Глочестер Плейс, о количестве слуг, о том, где спали слуги, кто платил им, сколько у нее было экипажей, сколько лошадей, какие драгоценности она носила, закладывала ли она свои бриллианты. Потом, бросив взгляд на переданную ему министром юстиции бумагу, господин Крокер спросил:

- Вы когда-либо жили в Хэмпстеде?

После небольшой паузы свидетельница ответила:

- Жила.

- В каком году?

- С конца 1807 до середины 1808 года.

- В чьем доме вы жили?

- В доме господина Николса.

- В этот период вы пользовались своим именем?

- Да.

- Вы когда-нибудь называли себя госпожой Даулер?

- Нет, никогда.

- Сколько раз вы виделись с господином Даулером после его возвращения из Португалии?

- Я виделась с ним в прошлое воскресенье в моем доме и сегодня, в комнате для свидетелей.

- Значит, вы больше не встречались с ним после его возвращения в Англию?

- Полагаю, достопочтенный джентльмен сам может ответить на этот вопрос, так как чердачное окно в его доме выходит на окна моего дома.

Со стороны оппозиции раздались свист и громкие аплодисменты.

- Вы уверены, что больше не встречались с господином Даулером?

- Если достопочтенному джентльмену так хочется и если это приведет к чему-нибудь, я могу ответить, что виделась с ним чаще. Я не собираюсь скрывать, что господин Даулер мой близкий друг.

- Где еще вы виделись с господином Даулером после его возвращения?

- В его отеле.

- Когда?

- В первый же вечер после его возвращения. Но я держала это в секрете, так как не хотела, чтобы члены моей семьи или чужие люди знали о нашей встрече в тот вечер.

- И долго вы находились с господином Даулером?

- Я сообщила, что находилась в обществе господина Даулера. Я хочу спросить у председателя, считает ли он этот вопрос пристойным, пристало ли палате общин задавать подобные вопросы.

Поднялся господин Вилберфорс и заявил, что это совершенно некорректный и аморальный вопрос, что комитет не иеет права вмешиваться в личную жизнь свидетельницы. Но его слова потонули в гневных выкриках, и косподин Крокер повторил свой вопрос.

- Ваше пребывание в четверг у господина Даулера закончилось после полуночи?

- Мой визит закончился в пятницу утром.

К сильнейшему разочарованию представителей всех парламентских партий, господин Крокер прекратил дальнейшие расспросы, и заседание объявили закрытым.

Когда госпожа Мери Энн Кларк шла к своему экипажу, к ней подбежал посыльный и протянул записку. Она прочла ее и обратилась к посыльному:

- Ответа не будет.

Приехав домой на Вестбурн Плейс, она засунула записку за раму зеркала, рядом с открытками, полученными на день св. Валентина. Записка была подписана инициалами всем известного члена парламента от тори: "Как насчет трехсот гиней и ужина сегодня?"

Глава 4

Расследование палаты общин стало предметом всеобщего интереса. О войне на полуострове позабыли, ежедневно ведущие газеты публиковали подробную запись всех выступлений. Наполеон и Испания имели второстепенную важность. Памфлетисты строчили без устали, карикатуристы и сочинители стишков в поте лица трудились над описанием Великой Дискуссии. Торговля оживилась. Как по волшебству, появился фарфор: стаффордширские кувшины с изображением госпожи Кларк во вдовьих одеждах и со списком офицеров в руке; огромные цветные портреты герцога Йоркского в ночной сорочке, вылезающего из кровати; карикатура на Даулера и других свидетелей. На всех углах продавались дешевые издания с описанием жизни всех свидетелей. Десятки шутливых куплетов выплеснулись на улицы, их распевали даже в театрах. Последним криком моды явилось при решении спорных вопросов с помощью монеты вместо "орла или решки" загадывать "герцог или Кларк".