Джейн Фэвэр - Коршун и горлица

- Ей хуже? - прошептал Абул так, что Сарита не могла его услышать.

Кадига кивнула.

- Но она должна знать, что будет здорова снова. Это ясно?

- Да, мой господин, но у Зулемы такое нежное сердце, что я не знаю...

- Если Зулема не может держать себя в руках, то она должна уйти, сказал Абул быстрым шепотом. - Объясни ей все, как считаешь нужным.

С этого момента никто не должен приближаться к Сарите, кроме меня, Мухаммеда Алахмы, тебя и Зулемы, если ты считаешь, что ей можно доверять.

- О, конечно, можно, мой господин. Если она найдет в себе силы, чтобы спокойно ухаживать за Саритой, это будет прекрасно. Лучшей сиделки и представить себе нельзя.

- Отлично, - он кивнул и пошел к лестнице.

- Абул? - спросила Сарита слабым голосом, и попыталась сесть и улыбнуться. - Я все еще в постели, ужасно стыдно, правда?

- Ничуть, - ответил он, - тебе следует несколько дней оставаться в постели, милая.

- Но мы ведь должны ехать в Мотрил, - сказала Сарита, изо всех сил борясь с желанием откинуться на подушки.

- Мы и поедем в свое время, - он присел на краешек дивана, - Кадига, принеси халат и тапочки.

Сарита прислонилась к нему, будучи слишком смущенной и изможденной для того, чтобы удивиться тому, что они так странно ее одевают.

- Что случилось? - спросила она, наконец, когда Абул понес ее по лестнице. - Куда ты меня несешь?

- В мои апартаменты, где ты будешь у меня на глазах, - сказал ей Абул. - А когда ты поправишься, у нас с тобой будет очень важный и, возможно, неприятный разговор. Ты кое-что скрывала от меня и мне это очень не нравится.

Слова Абула почему-то подействовали на Сариту успокаивающе. Если бы она должна была умереть, он не стал бы так разговаривать с ней.

- Ты думаешь, я выздоровлю, Абул?

Он посмотрел на нее сверху вниз. В глазах ее была боль и ужас, но в них была еще и вера, вера в него, в его суждения. Она была его единственным оружием против яда.

- Что за глупости, Сарита? Почему ты не должна выздороветь? Ты просто устала и подцепила какую-то инфекцию. Мухаммед Алахма вылечит тебя, и ты отдохнешь. Если бы ты раньше сказала о своем нездоровье, все не зашло бы так далеко.

- Но я не привыкла плохо себя чувствовать, - попыталась она объясниться, - я думала, что все пройдет. Не сердись на меня.

Он улыбнулся ей, а сердце наполнилось любовью и ужасом.

- Я действительно немного сержусь, но ты заслужишь прощение, если будешь следовать в точности врачебным предписаниям и тогда поправишься.

И он дотронулся губами до ее лба, холодного как лед.

- Я могу идти сама, - сказала она, опусти меня, и увидишь, что я вовсе не так уж больна.

- Нет.

У Сариты не было ни сил, ни желания спорить.

С приходом Абула ее покинуло ужасающее чувство одиночества и страх смерти.

Когда калиф пришел в свои апартаменты, Мухаммед Алахма уже ждал его в приемной.

- Мой господин калиф, - поклонился почтенный врач, почти касаясь пола бородой, - чем я могу вам служить?

- Пойдем, и я объясню тебе, - Абул внес Сариту в свою спальню и положил ее на диван, тихо велев Кадиге остаться с ней пока он поговорит с врачом.

- После у врача будут к тебе вопросы, - добавил он.

- Но почему? - начала было Сарита, но смолкла, потому что сердце ее снова зачастило. Абул смотрел на нее, видя, что она изо всех сил старается перенести вновь охватившую ее боль.

- Ты не можешь помочь ей? - спросил он Кадигу. Женщина закусила губу и покачала головой, но все же наклонилась и слегка приподняла Сариту, просунув руки ей под спину.

- Что у нее внутри? - резко спросил врач.

Он подошел к дивану без приглашения и теперь смотрел на то, как Сарита борется с болезнью.

- Неизвестно, - Абул жестом велел ему отойти. - Я скажу тебе то, что знаю.

Мухаммед Алахма выслушал его со всей серьезностью. Потом Кадига рассказала ему о симптомах, о медленном течении болезни, о быстром и неожиданном ухудшении.

- У вас есть сосуд, в котором была отрава?

Кадига сходила за ним в башню и отдала в руки врачу. Тот перелил содержимое сосуда в блюдо, понюхал его, поднес к свету и снова покачал головой.

- Я ничего не могу об этом сказать, но знаю, господин калиф, подобные яды, и на этой стадии надежда на выздоровление очень мала.

Сердце Абула сжалось - сжалось, как лимон, из которого выдавливают сок, и в вены ему устремился горький сок потери.

- Вы должны что-то сделать, - сказал он. - Я не верю, что нет никакого средства. Должно быть что-то, что вы можете ввести ей, с тем чтобы обезвредить яд.

Мухаммед Алахма подумал, что еще минуту, и он схватит старика за горло и вытряхнет из него ответ.