Натали Фокс - Ты будешь страдать, дорогая

Он скептически усмехнулся, - Это лишь доказывает, что мое чувство к тебе было глубже, чем твое - ко мне. Жаль, ибо моя задача осложняется. Мне-то казалось, что у тебя еще остались какие-то чувства по отношению ко мне, но из твоих слов следует, что я заблуждался любовь была для тебя всего лишь забавой, так, дорогая? Неделю нас соединял лишь секс...

- Прекрати! - хриплым шепотом приказала Джемма. - Ты же знаешь, что это не правда. Как можно сводить наш роман до такого грязного уровня?..

- Ах, роман! Ты меня любила, да? - От злой иронии голос его звучал глухо. - Как, однако, странно вы, англичане, показываете свою любовь! Вы не доверяете любимым. Что ж, за это ты и заплатишь.

Они замолчали, поскольку Мария принесла кофе и коньяк. Разливая кофе, она неуверенно посматривала то на одного, то на другого. Уловила напряжение? Наверняка, атмосфера за их столиком накалилась до предела.

Интересно, о чем он думает, размышляла Джемма, - может, его посетили те же мысли, что и ее? Может, он вспоминает, кем они были друг для друга в Лондоне, и спрашивает себя, почему все обернулось так плохо? Недоверие ли этому причиной, непонимание - или же их любовь просто не могла состояться? Если бы она тогда позвонила ему, проглотила гордость и обиду и позволила бы ему объясниться! Но разве вернул бы этот звонок все назад? Каким образом? Ведь Фелипе уехал с Бьянкой - Джемма убедила себя в этом, хоть и не была уверена до конца. А что, если.

- Ты действительно уехал в Нью-Йорк с Бьянкой?

- Казалось, в ожидании ответа замерло даже ее сердце. Хотя, впрочем, какая разница, даже если и нет? Он же все равно признался, что Бьянка была частью его жизни задолго до Джеммы.

- Мы провели невероятно интересную неделю вместе, точно. Почти такую же увлекательную, как и наша неделя с тобой, - ответил он, особо выделив слово "увлекательную".

С какой легкостью ему удается мучить ее!.. Для этого даже не нужно угрожать ей постелью. Одной мысли о том, что он был с Бьянкой, оказалось достаточно, чтобы Джемма почувствовала себя самым несчастным существом на свете.

- И, несмотря на это, ты готов унижать меня? Так кто здесь пострадавшая сторона. Фелипе? Выходит, что я. А ты, похоже, твердо намерен не признавать этого факта.

- А ты ждешь, что признаю? - Он растянул губы в надменной улыбке. - Как же плохо ты знаешь латиноамериканских мужчин!

- Просто смешно, что твоя национальность становится вдруг оправданием твоего отвратительного поведения. - Джемма осушила рюмку с коньяком. - И твоей неразборчивости в отношениях с женщинами, - добавила она, ставя пустую рюмку на стол.

- А в чем твое оправдание? Я считал, что англичане абсолютно бесстрастны.

- Вовсе нет, всего лишь разборчивы. А в качестве оправдания своего собственного шального поведения могу лишь сказать, что оценивала тебя по внешности, а не по штампу в паспорте.

Он усмехнулся язвительно.

- А! Если бы мы тогда знали глубину наших различий!

- Если бы... - вставила с сарказмом Джемма, - если бы только ты предположил во мне холодную бесстрастность, а я в тебе - распущенность...

- Как много бы мы тогда потеряли!

Ей хотелось улыбнуться, но она сдержалась.

- Но избежали бы и того, что происходит сейчас, - печально произнесла она и тут же пожалела об этих словах. Они прозвучали признанием того, что она сожалеет о случившемся.

Он не замедлил воспользоваться ее промахом и бросился на нее, как гончая на хромого зайца.

- Так, значит, моя месть тебя в конце концов задела?

- Не настолько, как ты рассчитывал. Да, конечно, мне было бы куда лучше без твоих колкостей, но я как-нибудь с ними справлюсь.

- И стерпишь мою любовь, закусив, по обычаю, губу, не так ли?

- Ну, если дело зайдет так далеко, то да, я буду лежать на спине и думать об Англии. Он рассмеялся и покачал головой.

- Как мило ты увиливаешь от правды.

- Да что ты, и в чем же состоит эта правда?

- А в том, что, когда я буду заниматься с тобой любовью, ты меньше всего будешь думать о своей родине.

- Ошибаешься: патриотизм значит для меня гораздо больше, чем твое тисканье, - выпалила она и тут же почувствовала, что это прозвучало излишне пафосно.

- Что ж, посмотрим.

- Да уж, посмотрим! - парировала Джемма. - А теперь я хочу в постель. Она поднялась и швырнула салфетку на стол.

- Тебя никогда не приходилось подталкивать.

- Я вовсе не это имела в виду, - раздраженно произнесла она. - Я имела в виду...

- Я знаю, что ты имела в виду, - прервал он ее и тоже поднялся. На какой-то блаженный миг ей показалось, что он намерен отпустить ее. Как же она наивна! Его рука змеей метнулась через стол, и он схватил ее запястье прежде, чем она успела увернуться. Он рывком рванул ее к себе и сжал в объятиях. Она крепко стиснула губы, но все бесполезно. Он завладел ее ртом властно, полно, с таким искусством раскрыв ее губы, как будто был дипломированным специалистом по поцелуям.