Лидия Лукьяненко: Все для тебя

У него появилось ощущение дежавю — как будто это уже когда-то было с ним. Он снова сидит и держит в руках ее письмо. Письмо, которое он не прочитал много-много лет назад из-за ложных представлений о благородстве, из-за своей трусости и бесхарактерности, из-за ревнивой обиды и собственной глупости.

Он приехал сюда, убегая от своих женщин и детей, которых вдруг оказалось слишком много для него одного. Приехал, чтобы собраться с мыслями и найти единственно верный ответ на мучивший его вопрос. Приехал отвлечься от всего, оградить себя от опасности, которую таило в себе решение Иры рожать. Приехал к острову Тирану, своему тезке, чтобы тот помог ему.

Он разорвал конверт и прочел письмо. Некоторое время он еще сидел, невидящими глазами глядя перед собой, потом встал и сунул письмо в карман.

Вода в море сегодня казалась особенно холодной, даже обжигающей, потому что день был очень жарким. Когда разгоряченное тело погрузилось в море, сначала стало так холодно, что это отвлекло все мысли. Он быстро поплыл, стараясь согреться. Коралловые острова вставали на его пути, экзотические рыбки не спеша следовали своим курсом, а он плыл так быстро, как только мог, приближаясь к самой высокой скале на этом участке побережья. Позади осталось три понтона, уходящие к пляжам соседних отелей. Он высунул голову из воды, осматриваясь. Рядом со скалой возвышались недостроенные корпуса нового отеля. Лишенные зелени, они выглядели голо и тоскливо, как старые заброшенные города в пустыне. Он подплыл к основанию скалы. Здесь риф становился уже, меньше и был не таким красочным. Эта зона прибрежной полосы уже не принадлежала никакому отелю. Он давно заплыл за буйки, где разрешалось плавать туристам. Снова поднял голову. В море виднелся остров Тиран, продолговатый, невысокий, ничем не примечательный остров, кроме того что рядом находились два прекрасных рифа. Говорят, однажды там потерпел крушение советский корабль, наткнувшись на его острые края. И не только он один. Он тоже приехал сюда за покоем, а в результате — крушение.

Он — как этот неприметный остров, его существование обретает смысл только благодаря двум дорогим ему людям, если они рядом. Но их уже нет, и его жизнь стала бессмысленной. Рядом пронесся моторный катер. Араб на катере сердито закричал что-то, указывая на берег. Разумеется, здесь купаться запрещено. И конечно, он об этом знает. Жаль, что он так нормален, что даже помыслить не может о самоубийстве.

Он развернулся и медленно поплыл к своему понтону.

Светка специально не стала с ним прощаться. Наверное, для нее это было слишком тяжело. Она знала, что та ночь была последней. Вот почему она столько плакала. Плакала тихо, не стараясь разжалобить его. Просто слезы лились и лились, и ее лицо было солоно, как сейчас море, а на губах был сладкий вкус мартини. Хорошо, что мартини, оно действовало как обезболивающее. Небольшая доза алкоголя делает всех раскрепощенными и откровенными. Вот почему в их стране, много лет строившей коммунизм, столько алкоголиков. Детей с детства так закрепощали, запугивали и закомплексовывали ложными понятиями о чести и честности, о патриотизме и преданности, что, если не пить, можно было или свихнуться, или стать явной сволочью.

Его поколению повезло больше. Наступили времена, когда можно меньше врать. Во всяком случае, не скрывать, что ты ходишь на работу, чтобы получать деньги, и хочешь иметь их как можно больше. А ухаживая за женщиной, можно не делать вид, что тебя интересует исключительно ее душа.

Он выпил на пляже три бокала пива. Оно было тоже неважным, но сейчас годилось всякое. Вдруг он понял, почему в его жизни появилась Ира. Она была очень похожа на Светку внешне. Тот же рост, худощавая фигура, черные глаза, темные волосы. Именно этим она привлекла его внимание. Это было где-то на уровне подсознания — он искал ее в каждой женщине. Он искал кого-то, кто отличался бы от его правильной жены, и выбрал женщину, похожую на Светку. Да, именно только похожую. Она была тенью Светы, блеклой тенью. Он решил, что Ира — олицетворение будущего, Надежда. Да, точно, она и была Надеждой, но надеждой на любовь. А Любовь — это Света. Неужели он предчувствовал ее появление?

Знай он тогда, что у них со Светкой будет ребенок, он был бы без ума от счастья. А когда такое повторилось с Ирой, он испытал лишь недовольство. Воспринял это как досадную помеху. Она поняла. Потому и сказала, что это ее решение, ее ребенок и его она обременять не станет.