Виктория Холт - Дитя любви

- Где мы расположимся на пикник? - спросил Джоселин.

Я весело рассмеялась.

- Кажется, этой зимой я развлекаюсь на пикниках гораздо чаще, чем в летнюю пору!

- Я никогда не забуду тот пикник у пещеры: ты и я! - сказал он.

- А я никогда так не пугалась, как тогда, когда этот пес вошел в пещеру!

- Но вместе с тем ты была счастлива, - ответил он. - Я понял, что тогда ты любила меня!

- Я это тоже поняла: опасность раскрыла мне глаза.

- Присцилла, ты еще так молода! Он повернулся и поцеловал меня, на устах его горели нежность и страсть.

- Пойдем в ту комнату? Скорее всего, она служила им помещением для переписки рукописей. Я принесу из лодки одеяла, и мы расстелим их на плитах, а потом мы что-нибудь перекусим.

- Звучит заманчиво, давай так и поступим! Мы рассмеялись, после чего я расстелила скатерть и достала пирожки с говядиной и сидр, чтобы утолить жажду.

- Вот это да! - сказала я. - Да здесь еды на троих! Наверное, здесь доля и Кристабель?

- Как это мило с ее стороны - оставить нас вдвоем! - сказал Джоселин.

- Ты думаешь, она специально так подстроила?

- Да, - ответил он.

Я задумалась: в этом я была не уверена. Мы прислонились к стене комнаты, и сквозь остатки крыши я стала наблюдать за туманом.

- Какое странное место! - произнесла я. - Слуги говорят, что по ночам здесь можно заметить огоньки.

- Слуги всегда говорят что-нибудь подобное. Тебе страшно?

- С тобой - нет!

- Очень рад слышать это. Тебе никогда больше не придется бояться, Присцилла, пока рядом с тобой я. Я - твоя защита!

- Ты меня успокаиваешь! Попробуй этого пирога, очень вкусно.

- У Харриет хороший повар.

- У нее все самое лучшее!

- Мы должны быть очень благодарны ей: она столько для нас сделала!

Я согласилась с ним. Затем мы поговорили о нашем первом знакомстве и о заманчивой возможности свадьбы. Мне уже приходилось слышать о бегстве девушек со своими возлюбленными. Однажды случился большой скандал, когда девушка убежала с мужчиной, который был двадцатью годами старше. Он оказался авантюристом, но было слишком поздно, и семье не удалось помешать их браку. Девушке было всего лишь четырнадцать.

Четырнадцать было и мне, и я собиралась выйти замуж хоть и не за искателя приключений, но за изгнанника. Но я ничего не могла поделать: я была влюблена и собиралась начать новую жизнь. И одновременно мне было горько, так как своим поступком я глубоко обижала мать. Что касается отца, то пусть себе бушует, сколько его душе угодно... Правда, ничего такого не случится, скорее всего, он пожмет плечами и скажет: "Ну, это же Присцилла!"

Мы были так счастливы - мы говорили, строили планы на будущее, хотя про себя я пыталась понять, чувствует ли он сейчас то же, что и я? Чувствует ли, что во всем этом есть что-то неземное и что вряд ли наши замыслы когда-нибудь сбудутся?

Мы вернемся домой, скажем Харриет, что хотим пожениться. Она найдет нам священника, и мы присягнем перед ним, а потом подплывет корабль и переправит нас во Францию. Против нас поднимутся голоса, но через какое-то время все увидят, какой негодяй этот мерзкий Титус Оутс, и мои родители поймут, что бесполезно горевать над уже свершившимся.

- Когда моя мать была еще маленькой девочкой, ей пришлось уехать во Францию, - рассказывала я Джоселину. - Вот странно! Будто история повторяется!

Мы продолжали беседовать о том, что будем делать, когда поженимся. Мы вместе объедем прекрасные земли Франции, а затем вернемся и будем жить в его доме, в Девоншире, в самом прелестном графстве Англии. Нигде больше трава не была столь зелена, и нигде больше не было столь рыжей почвы, что означало плодородие, сливки там были жирнее, а говядина - вкуснее!

- Ты станешь госпожой всего Девона, моя милая Присцилла, когда выйдешь за меня замуж! - сказал он.

Так мы сидели, рука его обнимала меня, я же крепко прижималась к нему, и мы промечтали целый час или даже больше. Вдруг я заметила, что вокруг нас сгустились сумерки. Однако больше трех часов дня быть не могло, а значит, до захода оставалось еще больше часа. Грегори предупреждал нас, чтобы мы вернулись до наступления сумерек, поэтому уехать с острова нам надо было не позднее половины четвертого.

- Как вдруг стемнело! - сказала я. - Наверное, уже позднее, чем нам кажется?

Я поднялась на ноги и тут же ощутила холодную промозглость воздуха.

- На море туман, - сказал Джоселин, и, когда мы вышли из комнаты, оказалось, что он прав.

- Ты только посмотри! - с испугом воскликнул он вдруг, - В нескольких футах от нас уже ничего не видно!