Виктория Холт: Слезы печали

Друг нашего отца предоставил в наше распоряжение замок Конгрив вместе с двумя служанками и одним слугой-мужчиной. Замок должен был служить нам убежищем до тех пор, пока, как принято было говорить, Англия не образумится. Мать объясняла мне и Лукасу, что мы должны быть благодарны и за это: нищим не приходится выбирать, а раз мы бежали из собственной страны и смогли взять с собой очень немногое из своего имущества, то определение "нищие" вполне к нам относилось.

Это место было довольно подходящим для подрастающих детей. Мы с Лукасом очень интересовались свиньями в свинарниках, козами, которые паслись на окрестных лугах, и курами, считавшими внутренний двор своей территорией. Ламбары - отец, мать, трое дюжих сыновей и дочь - относились к нам весьма доброжелательно. Они любили наших малышей и много возились с ними.

Наша мать подолгу задерживалась в замке лишь в связи с рождением очередного ребенка, и это были счастливые времена, но я постоянно ощущала ее напряжение, связанное с тем, что ее муж был вдали от нее. Он входил в свиту короля, и никогда нельзя было точно знать, где он находится, поскольку Карл скитался из страны в страну в поисках убежища и поддержки, необходимой, чтобы снова занять принадлежащий ему по праву трон. Будучи одним из его главных военачальников, наш отец не мог надолго покидать монарха, и мать, как только появлялась возможность оставить новорожденного младенца на чужое попечение, уезжала к отцу.

Мама объяснила это мне, чтобы я, в свою очередь, растолковала это остальным детям:

- Здесь, в замке Конгрив, вы в полном достатке и безопасности, но ваш отец должен быть подле короля, который постоянно меняет свое местопребывание. Я нужна твоему отцу, Арабелла, а, поскольку у меня есть ты, я спокойно могу оставить младших детей на твое попечение.

Конечно, это мне льстило. Мама хорошо меня понимала, так как, видимо, я была очень похожа на нее - ту, какой она была в моем возрасте. Мне приятно было сознавать, что на меня полагаются. Я обещала ей позаботиться обо всем в ожидании счастливых дней, когда король займет свой трон и мы вернемся в Англию.

Итак, мы вели спокойную жизнь в замке Конгрив, где у нас была гувернантка, приехавшая из Англии во Францию еще до Великой Смуты. Она была рада оставить работу во французской семье и поселиться у нас, хотя мы, вполне понятно, не могли пока платить ей достойное вознаграждение. Его она должна была получить в тот радостный день, наступления которого мы ждали с таким нетерпением. Мисс Блэк была дамой средних лет, высокой, тощей и очень ученой - дочерью священника. Она часто говорила нам, как рада тому, что покинула Англию до того, как страна покрыла себя позором, и горевала о том, что ей, наверное, не удастся дожить до дня реставрации монархии. Как гувернантка мисс Блэк нас вполне устраивала. Мы научились читать, писать, считать, учили латынь и греческий. По-французски мы говорили свободно. Кроме того, она учила нас правилам хорошего тона, благородным манерам и английским народным танцам.

Мать была как нельзя более ею довольна и сказала, что мисс Блэк для нас это просто Господне Благословение. За глаза мы с Лукасом так и называли гувернантку - "Благословение". Признаться ей в этом мы не решались, испытывая перед ней благоговейный трепет.

Медленно тянулись жаркие, сонные летние дни. Даже сейчас, услышав кудахтанье кур, почуяв доносящийся из хлева или свинарника запах, я мгновенно вспоминаю те дни в Конгриве, которые, как я уже потом поняла, были самыми безмятежными в моей жизни. В свое время мне думалось, что это будет длиться вечно и мы состаримся здесь в ожидании реставрации монархии.

Солнце ярко светило, дни казались недостаточно долгими, а я всегда находилась в центре событий. Я руководила играми, заключавшимися большей частью в постановке спектаклей, так как мне нравилось заниматься именно этим. Я была Клеопатрой, Боадицеей и королевой Елизаветой, не останавливаясь в случае необходимости и перед "переменой пола", если главным героем пьесы был мужчина. Бедняга Лукас время от времени пытался протестовать, но, поскольку именно я решала, что мы будем играть, главная роль неизменно доставалась мне. Помню, как хныкали Дик и Анджи: "Ой, мне надоело быть рабом!" Бедняжки, они были гораздо моложе нас с Лукасом, и мы, старшие, искренне считали, что делаем мелюзге большое одолжение, разрешая ей принимать хоть какое-то участие в наших играх.

Очень интересно было при этом прятаться от мисс Блэк, имевшей особый дар превращать любое увлекательное занятие в урок, что не устраивало никого из нас и превращало нашу жизнь в сплошную череду попыток уклониться от этого. Она была частью нашей жизни. Она постоянно поучала нас: все, что кажется неприятным, делается для нашей же пользы. Я научилась передразнивать ее безукоризненные манеры настолько хорошо, что дети едва не заходились от хохота.