Виктория Холт - Валет червей

Тетя Берта сказала, что, по ее мнению, всем нам надо держаться вместе. Она бы перенесла мужчин в мою спальню, если мы ей поможем. Пусть, пока мы пребываем в ожидании, они лежат в моей постели.

Я согласилась, и с помощью Софи и Жанны мы перенесли мужчин.

Выглядели они очень плохо.

Я сообщила Арману о происходящем. Он понял меня, кивнул и сказал:

- Вам надо бежать. Вы не должны оставаться здесь. Оставьте нас.

- Нам просто некуда бежать, Арман, - возразила я. - И в любом случае мы не оставим тебя.

- Да, - подтвердила Софи. - Мы тебя не бросим. Арман разволновался.

- Вы обязаны это сделать! - воскликнул он. - Я знаю, что такое толпа. Тот день в Париже. А вы и понятия не имеете, на что они становятся способны. Они перестают быть нормальными мужчинами и женщинами. Они превращаются в диких животных...

Я сказала:

- Арман, мы не собираемся бросать тебя.

- Вы... - настаивал он, - вам следует уходить. Прислуга может оставаться. Они, наверное, будут в безопасности.

- Лежи, - скомандовала я. - Отдыхай, пока это еще возможно. Слуги уже и так ушли, а мы остаемся.

Долго тянулся этот день.

Софи сидела у моих ног на скамеечке. Жанна примостилась поближе к ней. Я понимала, что до тех пор, пока они обе живы, Жанна не оставит ее.

Я сказала:

- Софи, у тебя чудесная подруга - Жанна. Ты когда-нибудь думала о том, как тебе повезло, что у тебя есть она?

Она кивнула.

- Она любит тебя, - продолжала я.

- Да, она любит меня. Все остальные...

- Со всем этим покончено. Они никогда не были верными хоть кому-то. Шарль был неверен мне, а Леон Бланшар верен лишь целям, которые он преследует.

- Они ведь схватят нас, Лотти... Тебя, меня и Армана - из-за нашего отца.

Прислушивавшаяся к разговору Лизетта сказала:

- Они схватят и меня, но я буду в безопасности, поскольку Леон не позволит им причинить мне вред. Софи вздрогнула, а Жанна прошептала:

- Я никогда не допущу, чтобы они причинили вам вред, мадемуазель Софи.

Воцарилось долгое молчание. Мы все внимательно прислушивались Должно быть, все мы думали о том, что они могут и не дожидаться вечера.

- Как мне хотелось бы все вернуть назад, - произнесла Софи. - Я бы поступила по-другому. Я бы могла сказать, что потеряла все, - она прикоснулась к той стороне лица, которая была прикрыта чепцом, - но вот это помогло мне понять, насколько мне повезло с Жанной.

Жанна сказала:

- Не нужно, мое сокровище. Не расстраивайся. Когда ты плачешь, это вредно для лица.

Мы вновь погрузились в молчание, и я предалась размышлениям: если бы можно было все это предвидеть, если бы можно было все начать сначала.., я бы действовала совсем по-другому. Я видела лицо Сабрины. "Не уезжай, просила она, - подожди возвращения Дикона". Мне на самом деле следовало подождать Дикона. Мысли о нем не покидали меня, как бы я ни пыталась от них избавиться. Но что было пользы думать о нем сейчас? Это значило лишь вновь и вновь упрекать себя за собственную глупость.

Мне следовало выйти за него замуж. Бог свидетель, я хотела этого. Я должна была действовать, пока была такая возможность. Мне следовало забыть все свои сомнения.., мою решимость не соглашаться ни на что, кроме идеала.

Если бы я могла сейчас обратиться к нему.., если бы я могла излить ему свои мысли о коварстве Лизетты, о неверности Шарля, о смерти.., если бы я могла забыть все эти потраченные впустую годы.., но теперь было слишком поздно.

- Слишком поздно, - прошептала Софи. Я положила ей руку на плечо, а она прижалась к моему колену.

- Но теперь мы все знаем. Я рада, что нам дали время понять и простить друг друга, - сказала я. Вскоре стемнеет. Час грозы близился. Лизетта вышла и не возвращалась до наступления темноты. Увидев ее, я ахнула. На ней было одно из моих платьев - то самое, которое не так давно я сшила специально для бала. Одно из самых изысканных моих платьев: юбка из бархата цвета спелой сливы и лиф из шифона такого же цвета, но более светлого оттенка; тугой корсаж был украшен жемчугом. На ее шее красовалось бриллиантовое колье, подаренное графом моей матери в день свадьбы и ставшее теперь моим.

- Лизетта! - воскликнула я.

- Ты сошла с ума? - спросила тетя Берта. Лизетта рассмеялась.

- Я должна была иметь все это, - ответила она. - Я имею на них такое же право, как и Лотти, и даже больше, поскольку я старше. Мой отец дурно относился ко мне, но теперь он уже умер.

- Лизетта, - сказала я, - когда толпа увидит тебя в таком виде, как ты думаешь, что она с тобой сделает?

- А я им скажу: "Да, я аристократка, но всегда стояла за народ и боролась рука об руку с Леоном Бланшаром. Спросите его сами. Он подтвердит, что я говорю правду". И тогда мне никто не навредит - Ты глупая девчонка! воскликнула тетя Берта. Лизетта покачала головой и рассмеялась. Она подошла ко мне поближе, остановилась, уперев руки в бедра, насмешливо посматривая на меня, и я подумала: эта навязчивая идея действительно свела ее с ума.